А вот
возьмем ваших добровольцев, о которых вы на днях мне рассказывали, - тех,
что истребляют друг друга из-за какой-то там железной дороги, - на мой
взгляд, наши добровольцы по сравнению с ними гораздо благороднее.
Рапп произнес это совершенно серьезно, только его толстое брюхо все
еще тряслось, словно от сдерживаемого смеха. Но мне было не до веселья. Я
заметил, что какой-то каппа, воспользовавшись моей небрежностью, украл у
меня автоматическую ручку. Вне себя от возмущения, я попытался схватить
его, но кожа у каппы скользкая, и удержать его не так-то просто. Он
выскользнул у меня из рук и во всю прыть кинулся наутек. Он мчался, сильно
наклоняя вперед свое тощее, словно у комара, тело, и казалось, что он
вот-вот во всю длину растянется на тротуаре.

5
Рапп оказал мне много услуг, не меньше, чем Багг. Но главным образом
я обязан ему за то, что он познакомил меня с Токком. Токк - поэт.
Каппы-поэты носят длинные волосы и в этом не отличаются от наших поэтов.
Время от времени, когда мне становилось скучно, я отправлялся развлечься к
Токку. Токка всегда можно было застать в его узкой каморке, заставленной
горшками с высокогорными растениями, среди которых он писал стихи, курил и
вообще жил в свое удовольствие. В углу каморки с шитьем в руках сидела его
самка. (Токк был сторонником свободной любви и не женился из принципа).
Когда я входил, Токк неизменно встречал его улыбкой. (Правда, смотреть,
как каппа улыбается, не очень приятно. Я, по крайней мере, первое время
пугался.)
- Рад, что ты пришел, - говорил он. - Садись вот на этот стул. Токк
много и часто рассказывал мне о жизни капп и об их искусстве. По его
мнению, нет на свете ничего более нелепого, нежели жизнь обыкновенного
каппы. Родители и дети, мужья и жены, братья и сестры - все они видят
единственную радость жизнь в том, чтобы свирепо мучить друг друга. И уж
совершенно нелепа, по словам Токка, система отношений в семье. Как-то раз
Токк, выглянув в окно, с отвращением сказал:
- Вот, полюбуйся!.. Какое идиотство!
По улице под окном тащился, с трудом переставляя ноги, совсем еще
молодой каппа. На шее у него висели несколько самцов и самок, том числе
двое пожилых - видимо, его родители. Вопреки ожиданиям Токка,
самоотверженность этого молодого каппы восхитила меня и я стал его
расхваливать.
- Ага, - сказал Токк, - я вижу, ты стал достойным гражданином и в
этой стране... Кстати, ты ведь социалист?
Я, разумеется, ответил "qua".
(Это на языке капп означает "да").
- И ты без колебаний пожертвовал бы гением ради сотни
посредственностей?
- А каковы твои убеждения, Токк? Кто-то говорил мне, что ты анархист.
- Я? Я - сверхчеловек! - гордо заявил Токк [в дословном переводе -
"сверхкаппа"].
Об искусстве у Тока тоже свое оригинальное мнение. Он убежден, что
искусство не подвержено никаким влияниям, что оно должно быть искусством
для искусства, что художник, следовательно, обязан быть прежде всего
сверхчеловеком, преступившим добро и зло. Впрочем, это точка зрения не
одного только Токка. Таких же взглядов придерживаются почти все его
коллеги-поэты. Мы с Токком не раз хаживали в клуб сверхчеловеков. В этом
клубе собираются поэты, прозаики, драматурги, критики, художники,
композиторы, скульпторы, дилетанты от искусства и прочие. И все они -
сверхчеловеки. Когда бы мы не пришли, они всегда сидели в холле, ярко
освещенном электричеством, и оживленно беседовали. Время от времени они с
гордостью демонстрировали друг перед другом свои сверхчеловеческие
способности. Так, например, один скульптор, поймав молодого каппу между
огромными горшками с чертовым папоротником, у всех на глазах усердно
предавался содомскому греху. А самка-писательница, забравшись на стол,
выпила подряд шестьдесят бутылок абсента. Допив шестидесятую, она
свалилась со стола и тут же испустила дух.
Однажды прекрасным лунным вечером мы с Токком под руку возвращались
из клуба сверхчеловеков. Токк, против обыкновения, был молчалив и
подавлен. Когда мы проходили мимо маленького освещенного окна, Токк вдруг
остановился. За окном сидели вокруг стола и ужинали взрослые самец и
самка, видимо, супруги, и трое детенышей. Токк глубоко вздохнул и сказал:
- Ты знаешь, я сторонник сверхчеловеческих взглядов на любовь. Но
когда мне приходится видеть такую вот картину, я завидую.
- Не кажется ли тебе, что в этом есть какое-то противоречие?
Некоторое время Токк стоял молча в лунном сиянии, скрестив на груди
руки, и смотрел на мирную трапезу пятерых капп. Затем он ответил:
- Пожалуй. Ведь что ни говори, а вон та яичница на столе гораздо
полезнее всякой любви.

6
Дело в том, что любовь у капп очень сильно отличается от любви у
людей. Самка, приметив подходящего самца, стремится немедленно овладеть
им. При этом она не брезгует никакими средствами. Наиболее честные и
прямодушные самки просто, без лишних слов кидаются на самца. Я своими
глазами видел, как одна самка словно помешанная гналась за удиравшим
возлюбленным. Мало того. Вместе с молодой самкой за беглецом нередко
гоняются и ее родители и братья... Бедные самцы! Даже если счастье им
улыбнется и они сумеют улизнуть от погони, им наверняка приходится месяца
два-три отлеживаться после такой гонки.
Как-то я сидел дома и читал сборник стихов Токка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16