- Не будем загадывать наперед. Мы должны быть готовы к любому повороту событий. Что касается нашей партии, то у нас есть генеральный штаб военная организация при Центральном комитете. В нужный момент получим указания.
2
На следующий день утром, с оркестром и красными знаменами, на нескольких пароходах и баржах кронштадтские матросы, солдаты крепостного гарнизона и рабочие доков и мастерских, всего до десяти тысяч штыков, отплыли в Питер. Руководили кронштадтским десантом по поручению организационной комиссии Раскольников и Рошаль.
Высадились на пристани Васильевского острова. Пока строились в колонны, матросы в свои, солдаты и рабочие в свои, подъехал Флеровский, кронштадтский большевик, член Петроградского Совета. Он сообщил назначенный кронштадтцам маршрут движения. Их путь лежал к Таврическому дворцу, где теперь размещался не только Петросовет, но и ЦИК Советов. Прежде, однако, они должны были пройти мимо дома Кшесинской, здания Центрального и Петербургского комитетов большевиков.
- Ленин приехал? - спросил Раскольников.
- Да, уже в Питере, - ответил Флеровский.
- Где он сейчас?
- Я видел его в ЦК.
В голове колонн сошлись члены организационной комиссии, подошел и пулеметчик Казаков, его товарищи стояли в общем строю с кронштадтцами. Раскольников сообщил им маршрут движения. Ни у эсеров, ни у анархистов это не вызвало возражений.
Под звуки оркестра двинулись по Университетской набережной.
По дороге Флеровский рассказал о событиях минувшей ночи. Ночью стреляли на Невском, на Садовой, на Малой Конюшенной. Не обошлось без погромов - толпы пьяных солдат и рабочих грабили магазины Милютина ряда и Гостиного двора, били окна кондитерских на Невском. Правительство растеряно. Со стороны демонстрантов делались попытки арестовать отдельных министров. Пулеметчики на автомобилях по всему городу разыскивали военного министра Керенского, едва не захватили его на Варшавском вокзале, откуда он отъезжал в действующую армию, опоздали на несколько минут. В Таврическом дворце всю ночь заседали исполнительные комитеты всех Советов. В течение дня и до поздней ночи ко дворцу подходили колонны демонстрантов, передавали депутатам свои требования.
И самая безотрадная новость. ЦИК Советов, обсудив требования демонстрантов, отказался взять власть на себя. Он принял постановление, осуждающее демонстрации. Оно уже опубликовано. Воинским частям запрещено выходить с оружием на улицы, нарушившие постановление объявляются изменниками и врагами революции…
- Как отнеслись к этому в ЦК? В "военке"?
- В ЦК и в "военке" ничего об этом не говорят. Будто ничего не случилось.
Подошли к дому Кшесинской. С балкона особняка колонну приветствовали Свердлов, Луначарский и кто-то из "военки". Ленина среди них не было. Кронштадтцы стали требовать Ленина, и Раскольников отправился за ним.
Нашел Ильича в какой-то каморке за комнатой военной организации, вид у него был неважный, лицо серое, его знобило, он сидел в глубоком кожаном кресле с накинутым на плечи желтым пледом и писал, неловко согнувшись, пристроив на коленях какую-то доску. Выступать ему не хотелось, но с улицы доносились крики матросов: "Ленина!" - и он, поеживаясь, уступил.
Когда Ленин появился на балконе, его встретили аплодисментами. Не дожидаясь тишины, заговорил:
- Товарищи кронштадтцы, позвольте передать вам привет от петербургских рабочих и выразить уверенность, что, несмотря на все зигзаги исторического пути, наш лозунг "Вся власть Советам!" в конце концов победит. В эти дни испытаний от нас требуется колоссальная стойкость, выдержка и бдительность. Вам, передовому отряду пролетарской революции, надлежит показать в этом пример. Пусть знает буржуазия: никакие трудности, лишения и препятствия не собьют нас с пути. Желаю удачи!
Это все? Неужели все? А дальше? Раскольников, недоумевая, смотрел на Ленина, торопливо уходившего с балкона, на толпившихся перед балконной дверью членов ЦК и "военки". Никто из них как будто не собирался давать указаний, как дальше действовать. Как так? А ночное постановление ЦИК Советов? Ни Каменева, ни Зиновьева, к которым можно было бы обратиться за разъяснениями, не было здесь, Подвойского и Невского, руководителей "военки", тоже не было.
Проводив Ленина обратно в его каморку, так и не дождавшись указаний ни от него, ни от других руководителей, Раскольников поспешил к своим колоннам. Может быть, подумал, в Таврическом дворце скажут, что делать дальше.
Уже выходя из большой комнаты Центрального комитета, будто споткнулся о неподвижный, как бы сонный взгляд желтых глаз Сталина. Он стоял одиноко в пустом углу комнаты, чистил трубку. Вот кто, пожалуй, мог бы что-то прояснить. Но к нему так просто не подойдешь. Кивнув ему, прошел на лестницу.
Под музыку, стараясь держать равнение в рядах, пошли к Троицкому мосту, пугая прохожих, привлекая босоногих мальчишек, выносившихся из дворов, облеплявших шествие со всех сторон, будто ракушки днище корабля.
Прошли Невский, непривычно пустынный, настороженный, с наглухо закрытыми окнами жилых домов, побитыми стеклами магазинов. Свернули на Литейный.
Еще не вся процессия втянулась в ущелье Литейного проспекта, когда в конце ее на углу Невского и Литейного возникла перестрелка между матросами и неизвестными стрелками, укрывавшимися за воротами одного из домов. Перестрелка была короткой и никакого вреда никому не причинила. Порядок в колоннах не был нарушен, однако люди насторожились, стали оглядываться по сторонам, на подворотни, на окна домов.
После Бассейной впереди колонны появился неизвестно откуда взявшийся грузовик с солдатами, с пулеметом "максим" у заднего борта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129