Если бы до февраля семнадцатого Россия властвующая — крохотулечка, процент от всего населения — поделилась своими благами с массой народа, думаешь, люди б пошли громить околотки? Если б в сентябре Керенский дал народу хоть что-либо, кроме свободы слова и митинга, думаешь, Октябрь победил бы?— Ты стал отставным крамольником, — сказала Маша и автоматически, по привычке, включила маленький приемник.— Выключи, — сказал Костенко. — Как не стыдно…— Мне не стыдно, Славик… Мне страшно. И чем дальше — тем больше… Сейчас всем страшно, милый…— Оттого, что много говорим, а мало делаем?— Так думаете вы, мужчины, умные — особенно… А ты постой в очереди… Ради интереса — постой… Злоба людей душит, понимаешь?! Черная, одержимая… И — толкают друг друга, осатанело толкают, Славик, с яростной сладостью толкают, а локти — хуже кулаков, такие костистые, такие безжалостные… Детей толкают, Славик!.. Поешь картошки, пожалуйста… Я уж и так второй раз на плиту ставлю, п е р е х р у с т и т… Да, забыла, тебе какой-то Птицын звонил… Раза четыре…— Кто такой?— Я же не знаю твоих знакомых, Славик; Птицын и Птицын… Сказал, что он тебе очень нужен…— Наверное, из Совета ветеранов… Телефон оставил?— Нет.Костенко начал уплетать картошку, усмехнулся:— Найдет, если он мне н у ж е н… Если б я ему понадобился — тогда другое дело… Заметила, как мы разобщены и не умеем друг другом пользоваться? Нет, не шкаф достать или там заказ к празднику — а в общем государевом деле… Погоди, Маня, — он вдруг поднялся. — А ты фамилию не спутала? Может, Ястреб звонил?Она расхохоталась:— Точно, Ястреб, я ж говорю, птичья фамилия!… В киоске Ястреба горел свет; Костенко постучал в дверь, никто не откликнулся; странно. Он обошел киоск, выискивая щелку, чтобы заглянуть внутрь: по всем законам свет ночью в киоске должен быть выключен. Впрочем, у него здесь все с х в а ч е н о, подумал Костенко. Этому закон не писан. Щелочку он нашел между портретами Пугачевой и Высоцкого; первое, что увидел, была бутылка коньяка, почти до конца выпитая, три бутерброда; левая нога Ястреба была неестественно задрана, словно бы вывернута и мертво лежала на коечке, покрытой аккуратным ковриком… 2 На счастье, дежурную группу МУРа возглавлял майор Глинский, один из учеников Костенко; принесся через десять минут.Мишаня Ястреб убит был сильным ударом «колющего тонкого предмета» в шею, в то время, когда он наклонился за книгой — ротапринтное издание «Царствование Алексея Михайловича». Отпечатков пальцев обнаружить не удалось, работал профессионал; следов ограбления не было; эксперт взял анализ на запах; собака потеряла след в двухстах метрах от киоска, видимо, убийца сел в машину.Взглянув на эксперта, Костенко поинтересовался хмуро:— Когда его убили — примерно? Рискните ответить на глазок…Эксперт Галина Михайловна еще раз прикоснулась тыльной стороной ладони к шее Ястреба:— Вы меня ставите в неудобное положение, Владислав Романович, я должна поработать в морге… Приблизительно часа полтора тому назад… Но это не официальный ответ, чисто априорный, не взыщите…Костенко попросил Глинского проверить карманы Ястреба, все бумажки с записями, а сам пошел к автомату.— Манюнь, я, видно, сегодня поздно вернусь, ты ложись, солнце… Постарайся вспомнить, когда мне Ястреб звонил.— Что-нибудь случилось?— Да…— Серьезно?— Да.— Ты не один?— С табором…— Слава богу… Он три раза звонил, Славуль… Днем, потом часов в семь и незадолго до твоего приезда.— Разница была какая?— Не понимаю… Костенко рассердился:— Ну, днем спокоен был, потом заволновался, вечером торопился…— Я не помню, Славуль… Я как-то этим звонкам значения не придала… Последний раз он, кажется, чуть пьяненький был, какой-то агрессивно-торжествующий…— «Я ему очень нужен», так он сказал?— Вроде бы… Или «он знает, как я ему нужен»… Ты правда не один?— Куда я один-то гожусь ныне, Машуня?! Спи, малыш… Не жди меня, чтоб я не дергался…… Глинский выложил на стол паспорт Ястреба, удостоверение Общества книголюбов, ручку марки «Паркер» с золотым пером и записку: «Отдать Лене за поставку „Слепящей тьмы“ в четверг, в семь».— Сегодня четверг? — спросил Костенко.— Четверг.— Денег в киоске нет?— Пять рублей в кармане убитого.— А чего ж не вытащили?— Наука хочет посмотреть п а л ь ц ы.— Слушай, Глинский, мы с тобой можем сейчас установить Люду? Ту, которая работает секретарем в кооперативе «Заря»? Кооператив заметный: продает инструменты, компьютеры, ксероксы…— Нам бы хоть один подарил… Фамилии этой Люды нет, товарищ полковник?— Я Костенко, а не полковник, Глинский… Не надо так меня… Фамилии нет. Проси установку на председателя правления кооператива, через него пойдем на эту самую Людку, она мне нужна…Бригада осталась работать в киоске, а Глинский с Костенко поехали на Петровку.… Дмитрия Игоревича Аршанского, председателя кооператива «Заря», нашли у Черных, в кооперативном ресторане на берегу Москвы-реки; г у л я л, плясал самозабвенно — махал маленькими ручками, изображая рок, вертел двух роскошных жопастых девок, которые смотрели на него, маленького лысого коротышку, с обожанием.Костенко пригласил его на улицу— Мне Людка нужна, Дмитрий Игоревич. Срочно. Не откажите в любезности дать ее телефон или адрес.— Что, малышок наградила столицу еще одним спидом? — Аршанский мгновенно протрезвел. — Документы извольте, пожалуйста.— Я оперативный дежурный по МУРу, — представился Глинский. — Вот мое удостоверение.— МУР не по нашей части, — усмехнулся Аршанский. — Кооперацию добивают затаившиеся сталинисты и общинные плакальщики… Что с ней случилось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17