А на планете бушевали вулканы. Станцию разместили в отдалении от крупных
горнил, но на Ниобее не было места, откуда бы не виделись высокие фонтаны
пламени в мерцающей бахроме золотого дыма. Планета клокотала всем нутром,
с грохотом и гулом исторгалась наружу. Планету мутило и рвало, она
облегчала себя раскаленной блевотиной. И это было красиво - струи красной
лавы, плывущие по склонам гор, смерчи пламени, устремляющиеся к небу, как
взывающие о помощи руки, белокалильные камни, яркими болидами пронзающие
воздух. Я долго не мог оторвать глаз от грозной феерии извержений.
- В город будем шагать пешком, - сказал поутру Мальгрем. -
Далековато, но лучше, чем в вездеходе. Вы ведь знаете, что нибы
недолюбливают машин.
Я не любитель пеших походов. Взбираться на гору мне трудно, а дорога
шла вверх. В течение двух часов всех моих физических сил хватало лишь на
то, чтобы не падать на крутых склонах и продираться сквозь колючие, пряно
пахнущие кусты, а духовных - чтобы не ругаться, когда валился в ямы и
расщелины, и не стонать, если ушиб был сильным. Красота роскошного леса
прошла мимо моего сознания, красоту нужно созерцать, а я проламывался
сквозь нее - в трудной физической борьбе с красотой не оставалось места
для эстетического наслаждения. Зато Ирина всю дорогу пребывала в
ликовании. Она падала, как и я, но не злилась - смеялась, а когда
цеплялась за колючки какого-нибудь буйно цветущего куста, то восклицала,
выдираясь из ветвей: "Боже, насколько же эти орхидеи красивей земных!" В
какой-то момент с ближнего вулкана остро потянуло серой, она с
наслаждением втянула ноздрями воздух, ее щеки вспыхнули от удовольствия.
Даже серный дух планеты был ей по душе, ибо по душе была вся эта планета,
куда она так долго и так безуспешно старалась попасть.
- Попахивает преисподней! В одном из кругов ада, помню, была такая же
атмосфера, - мрачно сострил я.
- В аду не бывала, но не теряю надежды, - отшутилась она, - Вот
встретимся после ада и поговорим, лучше там или хуже.
Ни она, ни я и отдаленно не предчувствовали, что уже немного времени
до того, как судьба швырнет нас к черным котлам ада, и последующего обмена
мнениями не будет.
Впереди неутомимо шагал Роберт Мальгрем. Этот человек рожден быть
первопроходцем дебрей. Из таких людей в древности создавались завоеватели
земель. Он не продирался сквозь кусты, а давил их тяжелыми сапогами.
Временами он подбадривал нас - меня, естественно, а не Ирину - окриками,
похожими на воинственные клики. Он как бы шагал по тропе войны и
беспокоился, не отстает ли его воинство. Он разительно переменился, Роберт
Мальгрем, выбравшись за грозные ограждения своей небольшой крепости. Там,
под защитой лазеров и пулеметов, в своем служебном кабинете, он был
суховат и сдержан, там для него всего важней была эффективность вверенного
ему производственно-космического предприятия. А здесь он дал волю другому
своему естеству, здесь он был энергичным, веселым, настороженным, полным
воодушевления и тревоги, - всем одновременно. Мы только не знали, что
вызывает у него тревогу.
Он вдруг прокричал из гущины скрывших его кустов:
- Шагайте быстрей, здесь отдохнем!
Мы выбрались на полянку на склоне горы. Я уселся на камень, Ирина
опустилась на траву, она все же сильно устала. Мальгрем весело оглядел
нас.
- Поздравляю с удачным выходом из леса, друзья!
- Нам что-нибудь грозило? - живо поинтересовалась Ирина.
Мне почудилось, что она даже разочарована: пугали опасностями, а
ничего опасного не произошло.
Мальгрем разъяснил, что в лесу змеи, многие ядовиты. Впрочем, он
захватил с собой противоядие. И хорошо, что не повстречались нибы, этот
странный народец сердится, когда люди пробираются к заброшенному городу.
Зато в самом городе они приветливы, там с ними можно беседовать, при
помощи дешифратора конечно. И при возвращении из города их можно не
опасаться. Еще не было случая, чтобы нибы нападали, когда люди спускаются
к себе на станцию, - если люди не уносят ничего из города, этого нибы не
любят. Вначале были стычки, когда первые косморазведчики переусердствовали
по части золотых вещиц и драгоценных камней. Сейчас вывоз экспонатов
запрещен, можно лишь фотографировать изделия нибов и отправлять на Землю
добытое на планете сырье.
- Значит, были стычки с нибами? Они нападали? - уточнил я.
- Ну, нападения! Швыряли камни, махали палками. Одного отхлестали
колючими ветками, он весь покрылся волдырями. Могли и глаза выхлестнуть,
если бы не сбросил с плеч золотую змею с аметистами в глазницах. Отличная
вещица, можете мне поверить.
Ирина нахмурилась. У нее очень менялось лицо, когда она хмурилась, -
видно было, с каким усилием она ворочает в голове иные мысли. Сообщение о
стычках людей и нибов опровергало ее убежденность, что нибы не
воинственны. Она сказала почти враждебно:
- Я все же делаю вывод, Роберт, что причиной столкновения людей с
туземцами было поведение людей. Люди грабили нибов, те не стерпели. Разве
не так?
- Можно и так, - согласился Мальгрем. - Для нас в первые годы было
важно, что нибы могут напасть, если им что не понравится. Чуть до войны
однажды не дошло: нибы потребовали, чтобы мы перенесли станцию на сто
километров. Мы упорствовали, они волновались. Барнхауз не пожелал
обострять ситуацию, и мы уступили.
- Нибам нужно было то место, какое вы заняли станцией?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42