И там, за ними, прятался голос.
Халинц с трудом добрался до карликов и принялся искать и звать, но чем дольше он звал голос, тем более тот отдалялся, а потом вдруг откликнулся совсем рядом, но приглушенно - его придавило. Халинц наклонился, чтобы помочь ему выбраться. Как раз в этот момент послышался новый звук: как будто совсем близко выпалили из древней бронзовой пушки, и воздух вокруг затрясся, бесконечно вибрируя. Металлический трос лопнул. Невероятно тяжелые и очень твердые карлики набросились на курсанта и смяли его.
Бугго сидела в кают-компании, пила дрянной кофе и читала лоцманское описание космопорта «Лагиди-6», когда вбежала Фадило и бросилась к ней. Рыжие косы девушки, как показалось Бугго, стояли дыбом, подобно коровьим рогам. Лицо Фадило было цвета остывшего очага - грязно-пепельного, а вытаращенные голубые глаза так и подскакивали в орбитах.
Бугго положила на стол навигационные карты и затрепанную книжку.
- Курсант Фадило, вы в своем уме? - осведомилась она.
- Ой, мамочки… - бормотнула Фадило.
Бугго вылила кофе ей в лицо.
- Придите в себя! Что это у вас за пятна на комбинезоне?
Фадило провела пятерней по облитой груди, облизала пальцы, сморщилась.
- Там трос лопнул, - выговорила она. - А Халинца нет. Завалило. Не отзывается.
Бугго окаменела. Обе молча глядели друг на друга. Глаза Фадило постепенно становились обычного размера и уползали обратно в глазные впадины. Слышно было, как за перегородкой, на кухонном столе, шлепают пластиковые кругляшки игральных карт.
- Повторите, - сказала Бугго.
Фадило повторила, а после уронила руки на стол, голову на руки - заплакала.
Бугго рявкнула, обращаясь к перегородке:
- Господин Пассалакава!
В окне раздачи не спеша возникло лицо повара. В силу своей ширины оно умещалось там не все: видны были только круглая блестящая черная щека и веселый, немного сальный глаз.
- Аптечку, - велела Бугго. - Ну, что стоите? Берите аптечку и идемте со мной. А вы, курсант Фадило, - она сильно толкнула безутешную девушку в бок, - немедленно соберите остальных - и в трюм.
Несколько мгновений Фадило смотрела на Бугго сквозь громадные слезы, которые тряслись в ее глазах, как две живые медузы; потом эти медузы оторвались и поползли по сереньким щекам, а когда залили губы, те очнулись и вымолвили:
- А вдруг он умер?
Бугго глянула в свою чашку, но кофе там уже не оставалось. Поэтому она просто повторила приказ. Вскочив, Фадило убежала.
За перегородкой голоса что-то обсуждали. Бугго прикрикнула:
- Господин Пассалакава! Скорее!
А после вызвала по внутренней связи Хугебурку.
Он явился почти мгновенно, грустный и собранный.
- Во втором грузовом курсанта завалило бревнами, - сказала Бугго.
- Имеет смысл выяснить, почему лопнул трос, - спокойно произнес старший помощник. - Особенно я рекомендую это расследование в том случае, если курсант погиб.
- Слушайте, Хугебурка, о чем вы сейчас думаете? - возмутилась она.
- Просто советую, - пояснил Хугебурка. - Не берите на себя чужой вины. Стальные тросы, особенно новые и исправные, сами по себе не лопаются. Груз устанавливали при прежнем капитане, а руководил работами господин Караца. Держите это в уме. Идемте.
Бугго, смущенная предостережением куда больше, чем несчастьем, стремительно зашагала к трапу. Курсанты сбились у входа во второй грузовой, как куры. Среди них грузно переминался Пассалакава. Бугго спрыгнула с последних трех ступенек.
- Фонарики у всех?
Оказалось, только у двоих.
- Идем. Зовите его. Бревна перекладываем осторожно, беритесь только по двое.
- Когда найдете не освобождайте сразу, - добавил Хугебурка. - Позовите меня или господина Пассалакаву.
В темноте бестолково запрыгали лучи фонариков. Куча рассыпанных бревен обнаружилась сразу. Лопнувший трос победоносно задирался над ней, изогнувшись причудливо, как металлический локон в витрине парикмахерской. Хугебурка распорядился, чтобы фонарики установили неподвижно. Сняли три бревна, увидели ногу. Сняли еще. Халинц лежал неподвижно, лицо залито кровью, лоскут кожи надо лбом сорван. Кровь еще текла, и Хугебурка кивнул, чтобы курсанта вытаскивали. Прямо под лампочкой уже ждали носилки.
- Привязывайте, - брезгливо распорядился Пассалакава.
- Повезло, что он жив, - вполголоса сказал Хугебурка капитану. - Но насчет троса все-таки стоит поинтересоваться. Сдается мне, это был очень старый трос. А накладную на новый я подписывал не далее, как месяц назад.
До Лагиди оставалось менее трех суток пути.
* * *
- Странно, что он не приходит в сознание, - сказал Хугебурка, наблюдая за тем, как Пассалакава зашивает рану на голове курсанта.
- Может быть, шок? - предположила Бугго, но старший помощник покачал головой, о чем-то напряженно размышляя.
- У него еще лодыжка повреждена, - предупреждающим тоном произнес Пассалакава. - Трещина - самое малое. Буду делать пока тугую повязку.
Халинц вдруг дернулся и отчетливо произнес:
- Невидимые обезьяны не плачут.
- Истинная правда, - пробормотал Хугебурка и повернулся к дверям каюты, где толпились курсанты. - Ребята, у кого еще есть наркотики?
Мгновенное замешательство сменилось шушуканьем. Бугго быстро сказала:
- Полагаю, ни у кого. Разойдитесь.
Курсанты скрылись.
Халинца забинтовали, укрыли одеялом и оставили, включив устройство внутренней связи у него в каюте на передачу, так что если он вдруг начнет стонать, хрипеть или звать на помощь, это услышит вся «Ласточка».
- А если он умрет молча? - спросила Бугго у своего старшего офицера.
- Значит, судьба его такая, - философски отозвался тот.
Они сидели в кают-компании и пили контрабандную злягу, вонючую, как сапог, и очень крепкую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24