— Я с огромным удовольствием...— Спасибо за добрые слова. Я обязательно пришлю тебе экземпляр, как только книгу опубликуют. Но рукопись, о которой я говорю, куда важнее, поверь мне. Ты готов прочитать ее сейчас или слишком устал?— Отнюдь.Он выдвинул центральный ящик письменного стола и вытащил из него большой конверт из плотной бумаги. Из конверта достал толстую стопку листов.— Текст на сербохорватском. Если ты читаешь так же свободно, как говоришь, проблем не возникнет.— Я читаю на сербохорватском.— Тогда ты прочитаешь ее за час, если владеешь быстрым чтением. На деталях не задерживайся. Читай достаточно внимательно, чтобы составить мнение о достоинствах книги.Я взял рукопись. Титульный лист отсутствовал. Я спросил, кто автор.— На этот вопрос я отвечу после того, как ты все прочтешь.— А название?— Названия еще нет. Может, тебе будет удобнее за моим столом? Пожалуйста, пересядь. Пока ты будешь читать, я займусь другими делами. Как насчет кофе?— Не откажусь.Я взялся за рукопись, ожидая получить очередной опус сербской пропаганды, возможно, написанный чуть получше, раз уж Янос так его расхваливал. Но с первой страницы понял, что это не обычная партизанская литература. Более того, я держал в руках удивительное произведение. С бесстрастностью, не имеющей прецедента в балканской политической литературе, автор высказывал более чем логичное предложение о ликвидации государства Югославия и создании независимых республик Хорватии, Словении, Сербии, Македонии и Черногории.И предложение это высказывалось не в пылу полемики. Каждое обвинение, выставляемое Народной Республике Югославии, было глубоко продумано, обосновано и подтверждалось документально. Все вроде бы положительные достижения федерации методично развенчивались и сводились на нет. Успехи ревизионистской политики Тито теряли свою значимость под напором аргументов автора.И при этом последний не скатывался на позицию обиженного хорвата, серба или словенца, смотрел на происходящее взглядом объективного стороннего наблюдателя.Яноса я нашел в гостиной, он решал шахматные задачи.— Это шедевр, — поделился я с ним своим мнением.— Я знал, что ты оценишь эту рукопись. Полагаешь, она достойна публикации?— Естественно.— Но маловероятно, чтобы ее опубликовали в Югославии. Если Джиласа за его труды посадили в тюрьму...— Этого автора повесят.— Именно так.— Книгу можно опубликовать в Америке.— Ага. И что тогда будет ждать автора?— Ее можно опубликовать без указания автора. Или подобрать псевдоним.— Возможно. Но я думаю, что с фамилией настоящего автора на титуле эффект от публикации будет сильнее.— Кто он?— Книга тебе понравилась? Стиль? Основные идеи?— Да. Ни добавить, ни убавить.— Тогда ты, возможно, согласишься перевести ее на английский?— Сочту за честь.— Ага. Так вот, написал эту книгу некий господин, которого зовут Милан Бутек.— Ты говоришь о...— Заместитель министра внутренних дел Народной Республики Югославии. Во время войны — партизанский командир. После войны — влиятельный функционер правительства Тито. Уважаемый человек, лидер, ученый, мыслитель...— Книгу необходимо напечатать, — прервал его я. — И ты прав, на титуле должна стоять фамилия Бутека. Кто-то должен найти способ и вывезти его из Югославии на Запад. Там он будет вне опасности.— Согласен.— А когда этот вопрос будет решен, я с радостью переведу книгу.Янос Папилов вздохнул.— Ты сделаешь больше, Ивен. Помнишь, я сказал, что тебя послало само провидение? Рано утром мне сообщили, что ты на пути в Белград. Я логично предположил, что ты обязательно заглянешь ко мне. И дал знать мистеру Бутеку, чья рукопись пролежала в ящике моего стола больше месяца. Днем он пришел ко мне и ждет наверху.— Я могу с ним встретиться?Еще вздох.— Ты можешь не только встретиться с ним, Ивен. Тебе придется взять на себя нелегкий труд по препровождению мистера Бутека и рукописи в Америку.На несколько мгновений я просто лишился дара речи.— Янос, ты оказываешь мне честь, — наконец, я обрел голос. — Но ты просишь о невозможном. Я направляюсь на север, чтобы пересечь Венгрию, Чехословакию и Польшу...— Мистер Бутек будет путешествовать вместе с тобой.— Янос, мне надо в Россию!— Это очень опасно. Но оставаться в этой стране мистеру Бутеку еще опаснее. Публично он никогда не высказывал свои взгляды. Вел себя очень тихо. Но каким-то образом компетентным органам стало известно о рукописи. Три дня тому назад его посадили под домашний арест. Этим днем он покинул свой дом, спустившись по водосточной трубе и уйдя задворками, словно какой-то воришка. Он должен незамедлительно покинуть Югославию.— Так пусть и покинет сам. Или найди ему сопровождающего.— Это невозможно, Ивен.— Но...— В таких делах у Милана Бутека нет никакого опыта. Он не может пойти один. У меня нет для него надежного сопровождающего. Ты же, Ивен, можешь с легкостью пересекать границы. Тебе разрешили въехать в Югославию? Конечно же, нет. Сколько раз ты незаконно попадал в нашу страну и покидал ее?— Но я путешествую налегке, — протестовал я. — У меня нет даже чемодана, только тонкая кожаная папка, которую я могу сунуть под свитер. Мне будет сложно взять с собой рукопись, не говоря уже об авторе. И я иду не на запад, Янос. На северо-восток.— Они этого не ждут, — мои доводы Яноса не убедили.— Разумеется, не ждут. Они думают, что он попытается перейти границу Греции или Австрии.— Именно так. И именно эти границы они будут тщательно охранять, тогда как вы...— Я не могу этого сделать, Янос.— Ты должен. Ты хочешь, чтобы эту рукопись никогда не издали? Хочешь, чтобы автора повесили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37