А глазки загорелись у всех. Женщине не страшны никакие трудности, если она знает, что закончится все замужеством.И не просто замужеством.— Стиральные машины, — вещала София. — Автомобили, новые, большие, один для мужа, второй — для жены. Телевизоры, цветные телевизоры с множеством каналов. Если не нравится одна программа, переключаешь канал, а там другая!«Американская мечта», — подумал я.— И шубы! Все платья из Парижа, в доме больше спален, чем людей, и каждая со своей ванной. На полу ковры от стены до стены...Милан по-прежнему сидел, подняв воротник, спрятав голову в плечи. Я спросил, как дела. Он пробормотал что-то нечленораздельное. Вроде бы он ничего не сломал, но, должно быть, сама идея воздушного путешествия вызывала у него неприятие. Я двинулся дальше и уже не услышал, что еще рассказала София о сказочной американской жизни. Оставалось только надеяться, что девушки не сильно разочаруются, обнаружив, что действительность несколько расходится с мечтой.Я опустился в пустующее кресло второго пилота рядом с Игорем, пристегнулся. Он, сверкая глазами, повернулся ко мне.— Видишь? Что я говорил? Никаких проблем?— А горючего достаточно?— Более чем достаточно. Хватит, чтобы долететь до Вашингтона и вернуться.— Долететь до Вашингтона и вернуться, — повторил я.— На обратный путь горючего потребуется меньше.— Почему?— Возвращаются налегке. Без бомб.— Ага.— Так ты сказал, Аляска?— Совершенно верно.— Пара пустяков. Перемахнем через Северный полюс, и все дела. Я доставлю вас на Аляску. Нет проблем.— Нас, наверное, уже преследуют другие самолеты.— Не волнуйся.— Но они знают, что мы улетаем, не могут же нас просто так отпустить.— Этот сукин блин перегонит всех, — он любовно похлопал рукой по приборному щитку. — Второго такого самолета нет. Самый быстрый истребитель-бомбардировщик.Один из приборов запикал. Я подумал, что пикать может радар. Может, сообщает Игорю, что земля там, где ей и положено быть.— В салоне все в порядке?— Да, все хорошо.— Эти девушки не русские, так? Говорят не на русском. И не на английском.— Они латышки.— Классные герлы. Правда. Такие пупсики.Латышские пупсики, уточнил я про себя, прислушиваясь к пиканью. Вроде бы оно стало громче.— Так ты уверен, что нас никто не догонит.— Само собой. Знаешь, что это за самолет? Истребитель-бомбардировщик МИХГ-1. Первый и единственный во всей России.— А нет более быстрого самолета?— Только истребитель МИХГ-2. Тот же двигатель, но сам самолет меньше, поэтому скорость его выше. Тоже один на всю Россию.— Только один?— Да, один. На нем летает Алексей Бордунин. Тот еще сукин блин. Вечно задирает нос.— И он быстрее этого самолета?— На самую малость, не волнуйся.— Я думаю, он преследует нас. Это пиканье... — я указал на экран радара, — ...тому свидетельство.Глаза Игоря превратились в щелочки. Он пристально всмотрелся в экран.— Сукин блин, — вырвалось у него.— Это он?— А кто же еще? Опять выеживается.— Он нас догонит?— Попытается посадить. Мы еще над советской территорией. Он попытается заставить нас снизиться и сесть на один из близлежащих аэродромов.— Но мы не можем...— Выеживающийся сукин блин. Видишь? Этот рычажок приводит в действие элероны. Я даю ему знать, что мы сдаемся.— Но...— Спокойно. Скажи всем, чтобы сидели тихо. Скажи телкам, волноваться не о чем. Сейчас мы развернемся.На латышском я попросил всех за что-нибудь ухватиться, потому что самолет разворачивается. К счастью, никто не спросил, зачем. Игорь шевельнул ручкой управления, и самолет начал описывать широкую дугу.Через фонарь кабины я увидел точку, которая по мере приближения росла в размерах. Вскоре стало ясно, что это самолет.— Сукин блин, — пробормотал Игорь. — Привет, Алексей. Хвастаешь перед девушками, какой у тебя быстрый самолет, смеешься над теми, кто летает на более медленных. Что ж, посмотрим, кто будет смеяться последним, сукин ты блин. Смотри.Он вдавил в пол какую-то педаль. Под нами что-то заревело, а потом преследующий нас истребитель взорвался.— Такие вот дела, Алексей, сукин блин. Получай, хвастун! Получай за все!Он смеялся, смеялся, смеялся. Потом вновь развернул самолет к Северному полюсу.— Повезло, что я не ошибся, — добавил он какое-то время спустя под мерное гудение двигателей. Пиканье больше не раздражало.— Ты о чем?— Педали. Не мог вспомнить, какая отстреливает ракеты. Самолет всегда вооружен ракетами, но в экспериментальных полетах я их не использую. Тут две педали, одна — для ракет, вторая — нет. Я выбрал левую, и прощай, Алексей.— А для чего правая?— Для сброса бомб. Но бомб у нас нет, так что...— Девушки, — напомнил я.— Не волнуйся, я нажал на нужную.— Девушек разбросало бы по всей России.— Я нажал на нужную.Я закрыл глаза, открыл, отстегнул ремни безопасности и молча вернулся в бомбовой отсек. Все сидели на своих местах. С кнопкой Игорь не ошибся. Или с педалью.Минна пожелала знать, что произошло. Я отвечал обтекаемо, в общих чертах, не упомянул о том, что все они могли покинуть самолет до того, как он приземлится. Сказал, что другой самолет, плохой, пытался догнать нас, но Игорь ракетой разнес его в клочья.Она широко улыбнулась. Спросила, как можно выразить радость на английском, если хочется обойтись без сукиного блина. Я ответил: «Ура! Отлично! Здорово!»— Ура! Отлично! Здорово! — повторила за мной она.Латышские девушки молчали. Две или три даже заснули. Милан тоже спал. Я поудобнее усадил Минну, укрыл, предложил поспать. Она улыбнулась, поцеловала меня и закрыла глаза.Сам же вернулся в кабину.— Эй, Аляска под нами.— Откуда ты знаешь?— Частенько летал над Аляской. Фотографировал. Где ты хочешь приземлиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37