Разумеется, я был членом ВРО. * * * В Тетово я заглянул в кафе выпить стакан молодого вина. Путешествуя по Югославии, я полностью сменил одежду, так что теперь ничем не отличался от других посетителей кафе. Кто-то удостоил меня взгляда, поскольку в кафе я появился впервые, но объектом пристального внимания я не стал. Выпил вино, спросил, как пройти на нужную мне улицу, и направился к дому Тодора Пролова.Нашел я его на юго-восточной окраине Тетово. Маленький дом с выбитыми стеклами в окнах первого этажа. Их с успехом заменяли газеты. Две худые собаки, спящие на крыльце, даже не гавкнули, когда я поднялся по ступеням.Я постучал в дверь.Открыла мне девушка, светловолосая, с пышными формами.В руке она держала куриную кость.— Здесь живет Тодор Пролов? — спросил я.Она кивнула.— Я посылал ему письмо. Меня зовут Ференц.Ее глаза, и до того большие и круглые, превратились в блюдца. Она схватила меня за руку, втянула в дом.— Тодор, — закричала девушка, — он здесь! Тот, кто писал тебе! Ференц! Американец!Меня окружила толпа. Сквозь нее с трудом пробился Тодор Пролов, невысокий мужчина с нечесаными каштановыми волосами, падающими на широченные плечи. С такими плечами он мог рассчитывать на место защитника в любой команде Национальной футбольной лиги. Его руки сжали мои, словно клещи. Он не говорил, а кричал.— Ты написал мне письмо?У меня аж уши заложило.— Да.— Подписал его как Ференц?— Да.— Так ты Таннер! Ивен Таннер!— Да.— Из Америки?— Да.Возбужденный гул пробежал по толпе. Тодор отпустил мои руки, отступил назад, оглядел с головы до ног, вновь подошел вплотную.— Мы тебя ждали. С того дня как пришло твое письмо, все Тетово наготове. Наготове!Опять его руки сжали мои бицепсы.— И теперь главный вопрос. Вы с нами?— Конечно, — вопрос, надо сказать, меня удивил.— С ВРО?— Разумеется.Он схватил меня в объятия, крепко прижимая к груди, поднял в воздух. Мне показалось, что хрустнули ребра. А Тодор опустил меня на землю и повернулся к толпе.— Америка с нами! — проревел он. — Вы слышали, что он сказал, не так ли? Америка с нами! Америка поддерживает наш лозунг «Македония для македонцев»! Америка поможет нам сбросить белградскую диктатуру! Америка поддержит нашу борьбу! Америка знает историю нашего сопротивления оккупантам! Америка с нами!Улица внезапно заполнилась людьми. Я видел мужчин с винтовками и женщин с кирпичами и вилами. Кричали все.— Время пришло! — вопль Тодора перекрыл шум. — Пора строить баррикады! Ровнять с землей дома тиранов! Уничтожать оккупантов! Нельзя терять ни минуты! Умрем за Македонию!Мимо пробежал мальчишка с бутылкой в руке. Привязанная к горлышку тряпка пахла бензином.Я посмотрел на девушку, что открыла мне дверь.— Что происходит?— Ты и сам знаешь. Ты же с нами.— С вами в чем?Она радостно обняла меня.— С нами в этот великий час. Час...— Чего?— Революции, — ответила она. Глава тринадцатая Улица обезумела. Отдельные выстрелы слились в канонаду. К северу уже горели дома. Мимо пронеслась патрульная машина. Мужчины открыли по ней огонь. Одна пуля пробила заднее колесо. Водитель не справился с управлением, машина врезалась в витрину. Полицейские выскочили из кабины с револьверами наизготовку. Их перестреляли, как куропаток.Девушка все еще стояла рядом со мной.— Они сумасшедшие, — вырвалось у меня. — Их всех убьют.— Они умрут с честью.— Они же не выдержат удара армии.— Но Америка нам поможет.Я вытаращился на нее.— Ты же сказал, что Америка нам поможет. Ты сказал Тодору...— Я сказал, что поддерживаю исповедуемые им идеи. Ничего больше.— Но ты же с ЦРУ, не так ли?— Я убегаю от ЦРУ.— Тогда кто же поможет моему народу?— Не знаю.В двух кварталах от нас из-за угла выехал грузовик с обтянутым брезентом кузовом и остановился. Из кузова выскочили солдаты. Некоторые с автоматами. Открыли огонь по толпе македонцев. Я увидел, как какую-то женщину перерезало надвое автоматной очередью. Она упала на землю, не выпуская из рук ребенка. Следующей очередью ему разнесло голову.С диким воплем молодая женщина бросила в солдат бутылку с бензином. Брезент вспыхнул. Солдаты бросились врассыпную, один за другим падая под меткими выстрелами с крыш.Из северной части города доносился вой сирен. Бунт захватывал все новые кварталы. Девушка по-прежнему стояла рядом, что-то говорила, но я ее не слушал.— Революция...А я-то уверял Старкевича, что никакой революции не будет. Ни в его любимой Хорватии, ни где-то еще. Я же, в конце концов, не революционер, не агент-провокатор. Я всего лишь охотник за сокровищами, отправившийся на поиски золотого клада. Но именно я положил начало этой вспышке страстей, революции. Коктейль Молотова, баррикады, грохот выстрелов, крики раненых — все это происходило наяву, в реальной жизни, а не на экране кинотеатра.Мне не оставалось ничего другого, как достойно играть свою роль.Я ее и сыграл.Полицейский фургон уткнулся в баррикаду, перегородившую нашу улицу с юга. Трое полицейских стреляли в нас. Двое — из винтовок, один — из «Стена» «Стен» (Sten) — английский автомат времен Второй мировой войны, остававшийся на вооружении армии Великобритании до конца шестидесятых годов.

. Я подхватил с земли булыжник и швырнул в них. Булыжник не долетел до баррикады.Они стреляли и стреляли. Я побежал к баррикаде.Компанию мне составил юноша с пистолетом в руке. Новые выстрелы. Юноша упал, схватившись за бедро. Между пальцами показалась кровь.Я подобрал его пистолет. Побежал дальше. «Стен» нацелился на меня. Не думая, я выкинул вперед руку и выстрелил. К моему изумлению, на шее полицейского образовалась огромная дыра. Кровь потоком хлынула на кровати и прочий домашний скарб, из которого соорудили баррикаду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47