Зачем ей услуги «Справочной»?От нечего делать я включил телевизор, поставил кофе на медленный огонь и, вернувшись в комнату, долго смотрел на телефон. Мне пришла в голову мысль набрать свой собственный номер — узнать, убралась ли из квартиры полиция. Я взял трубку, потом положил ее, сообразив, что не помню номера. Никогда не звонил себе: если меня нет дома, там никого нет, потому что быть некому. Это меня несколько озадачило. Даже если человек не звонит себе домой, он все-таки должен знать номер своего телефона — хотя бы для того, чтобы назвать его другим. Очевидно, мне это редко приходится делать. Я вынужден был открыть телефонную книгу. Ну, конечно же, вот он, мой номер! Сразу его узнал, радостно отметил я про себя, вращая диск. Никто не ответил, это было логично, и я положил трубку.Я налил себе уже вторую чашку кофе, когда послышались шаги — сначала на лестнице, потом у двери. Рут постучала, но мне захотелось, чтобы она отперла дверь сама. Ключи у нее есть.Она вошла — ясноглазая, оживленная, с сумкой в руке — и с порога объявила, что купила бекон и яиц.— Ты уже и кофе приготовил? Замечательно! Вот «Таймс», но там ничего нового.— Я и не жду ничего нового.— Не знаю, может, стоило купить «Дэйли ньюс», но я ее принципиально не читаю. Если произойдет что-нибудь интересное, то это и «Таймс» напечатает, верно? Неужели у него одна-единственная сковородка?— Если только он не потащил остальные с собой.— Да, он совсем бесхозяйственный. Что поделать, придется обойтись тем, что есть. Понимаешь, для меня это сравнительно новое занятие — укрывать того, кто в розыске, но я постараюсь все сделать по высшему классу, в твоем духе. Слушай, а когда этим занимаются в чужой квартире — это тоже укрывательство?— Нет, тогда это называется пособничеством после факта совершения преступления.— Серьезно звучит.— Так оно и есть.— Берни...— Я уже думал об этом, Рут, — сказал я, дотронувшись до ее плеча.— Подожди...— У тебя могут быть неприятности, крупные неприятности.— Какие неприятности? Чепуха! Ты ведь ни в чем не виноват.— В полиции считают, что виноват.— Перестанут считать, когда мы разыщем за них настоящего убийцу. Брось, Берни. Помнишь все эти старые фильмы? Где хорошие люди всегда в конце концов выпутываются из беды? Мы же хорошие люди, правда?— Хотелось бы так думать.— Значит, нам не о чем беспокоиться. Ты какую яичницу любишь? А теперь выметайся отсюда. Мне с тараканами и без тебя тесно... Эй, ты что делаешь?— Целую тебя в шею.— Разве? Ладно, ничего. Можешь еще поцеловать, если нравится. М-м... Знаешь, даже приятно. Не боишься, что я привыкну?Мы уплетали яичницу, когда вдруг зазвонил телефон. Бюро обслуживания на этот раз сработало четко. Секретарша ответила на четвертом звонке.— Хотел позвонить тебе, — сказал я, вспомнив о своем намерении, — но не нашел твоего номера в телефонной книге. Ты, наверное, значишься там под мужниной фамилией?— А-а... Нет, я не подавала заявку в «Белые страницы»... А почему ты решил позвонить?— Хотел побриться.— Да, вижу, ты оброс. Знаешь, мне даже нравится. Но я могу поискать, что нужно.Я рассказал, в каком состоянии у Рода бритва и что крема вообще нет.— Вот я и подумал, что ты могла бы купить это по пути.— Могу и сейчас сходить. Какая проблема?— Будь у меня твой номер, не пришлось бы бежать лишний раз.— Говорю же, нет проблем. Разве мне трудно! Может, еще что-нибудь нужно?Я вспомнил еще кое о чем. Рут все это записала. Я достал бумажник и заставил ее взять десятку.— Вообще-то не стоило беспокоиться, — сказал я.— Нет, уж лучше сразу... Берни, я вот о чем подумала. Может, лучше не пользоваться телефоном?— Почему?— Ну... там, в Бюро, наверняка известно, когда снята трубка или когда ты разговариваешь. Думаю, они даже подслушивать умеют — как, по-твоему?— Ей-богу, не знаю. Вообще не понимаю, как работает телефон.— Им известно, что Род в отъезде, и если они еще узнают, что в квартире кто-то есть...— Рут, Бюро обслуживания некуда торопиться. Обычно звонков двадцать дашь прежде, чем они ответят. В другое же время они вообще не следят за телефонами своих подопечных.— Да, но вот только что они сразу ответили.— Бывают и у них такие несчастные случаи, согласен... Ты что, всерьез считаешь, что звонить — рискованно?— Ну, видишь ли...— Не может этого быть.Рут ушла, а я стоял, уставившись на телефонный аппарат, как будто он таил в себе некую потенциальную угрозу. Потом снял трубку и стал набирать свой номер, благо теперь-то я его помнил, но на четвертой цифре плюнул и положил ее.Пока Рут ходила, я вымыл тарелки и просмотрел газету. Единственное, что сообщала «Таймс» — это то, что я еще не схвачен, но это я и без них знал.После ухода Рут я не стал запирать дверь и, когда она постучала, пошел открывать. Она вручила мне бумажный пакет, где была бритва, стопка лезвий, крем для бритья, зубная щетка и тюбик зубной пасты. Вместе с покупками она вернула и сдачу с десятки — сорок семь центов. Такого рода мелочи в нашей повседневной жизни лучше всяких финансовых отчетов и прогнозов показывают, что разговоры о растущей инфляции отнюдь не беспочвенны.— Я скоро уйду, — объявила она. — Тогда и побреешься.— Уйдешь? Ты только что пришла!— Знаю. Но я хочу забежать в библиотеку — посмотреть указатель к «Таймс». Я вчера говорила тебе об этом, помнишь? Не представляю, как мы узнаем хоть что-нибудь о Флэксфорде, если я не разыщу его бывшую жену.— И как же тебе это удастся?— Ты о «Таймс»? Еду на Сорок вторую улицу и Пятую...— Сам знаю, где городская публичка. Я имел в виду бывшую жену.— Знаешь, мне кажется, это совсем нетрудно — найти его бывшую жену. Как ты думаешь, бывшие жены должны присутствовать на панихиде по бывшим мужьям?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58