Перспакс был уверен, что сможет найти воду. Он слабо, но безошибочно чувствовал, что где-то впереди прячутся нилды. А где есть нилды, там будет и вода.
Видимость вокруг была очень плохая. Серые облака, туман и клубы дыма закрывали горизонт. Эвандера удивляло, как Перспакс находит дорогу в таких условиях. Никаких ориентиров не было; по сути, кроме облаков и пыли, вообще ничего не было видно. А Перспакс все шел и шел, совершенно уверенный в направлении и целеустремленный.
Время от времени они останавливались. Перспакс поднимал руку и на мгновение замирал. Коротенькие усики на его голове шевелились, поворачиваясь в разные стороны. Выглядело это странно и пугающе.
Во время очередной остановки Сирина прижалась к Эвандеру в поисках тепла и безопасности. Теперь ее не отталкивала жуткая кожа на груди и спине юноши. Принц обнял девушку. Коснувшись другого человека, тем более своей любимой, он и сам успокоился. Так они обрели хотя бы временное утешение в этом безумном мире, в мире, который они с трудом понимали.
Перспакс пообещал воду, но предупредил, что идти до нее далеко.
Они двинулись дальше. То и дело из тени выпрыгивала миниатюрная фигурка. Конитомимо каждый раз сообщал одно и то же: ничего примечательного вокруг не обнаружено.
Прошел еще час. Блики в небе потускнели. Холодный ветер мало-помалу перестал дуть в спины путешественникам и задул с противоположной стороны, в лицо. Они остановились передохнуть.
Сирина опустилась на колени прямо в пыль.
— Я не могу больше без воды, — слабо прошептала девушка.
Элим, тяжело дыша, кивнул:
— Я тоже. В последний раз я пил очень давно, а в этой пустыне на нашем пути не было ни одного источника. Но я чувствую его впереди неподалеку. Там есть нилды.
Перспакс уже упоминал раньше о нилдах. У Эвандера сложилось впечатление, что нилды занимаются земледелием.
— Неужели в этой пустыне можно выжить? — спросила принцесса, почувствовав, как в душе зашевелились прежние подозрения: «Что это за странное чудовище по имени Перспакс? Конечно, он их спас, но зачем? Вполне может быть, что он хочет сам убить их». Девушка приказала себе не думать об этом. Ее и так слишком пугало это жуткое место, чтобы еще растравлять душу догадками.
— Да, — проговорил Перспакс на пугающе безупречном фурду. — Думаю, нилды очень хорошо научились выживать. Гроссмедведи не отходят далеко от воды, их мучает жажда, они должны пить очень часто, так что нилды могут не бояться своих основных врагов.
Снова Гроссмедведи. По описаниям элима они не слишком-то нравились Эвандеру. С другой стороны, упоминание о нилдах звучало многообещающе.
Путники продолжили свой путь по холодной равнине.
— А как ты чувствуешь этих… э-э… нилдов? — спросил юноша.
— Так же, как чувствую вас, — ответил элим. — Их разум излучает сигнал, который легко может уловить любой тренированный и образованный элим. Нилды всегда кормили элимов, а те в ответ защищали их.
Кто-то может назвать нилдов нашими рабами. Кто-то — любимцами. Дело в том, что это элимы вывели нилдов и научили их всему. В результате селекционного улучшения породы нилды получили дар речи. Возможно, именно это и повлекло за собой некоторые трудности, ведь кто может говорить, тот может и жаловаться.
Эвандер улыбнулся, подумав о постоянно жалующемся Конитомимо.
— Нилды всегда были рады служить элимам. А элимы всегда души не чаяли в своих любимых нилдах.
Юноша обдумал эти слова и, усомнившись, все ли он правильно расслышал, задал Перспаксу еще несколько вопросов, выслушал ответы… И замолчал. Ортонд очень сильно отличался от родного мира Эвандера.
Они с Сириной попробовали осмыслить все, что произошло с той минуты, когда Эвандер появился на башне и попытался спасти принцессу.
— Ты пришел за мной, как герой Синий Лягух за леди Ламиной.
— Синий Лягух? — Юноша рассмеялся, вспомнив великолепную картину в апартаментах принцессы. — Боюсь, я не столько спас тебя, сколько втравил в еще худшие неприятности.
Девушка погладила его по щеке.
— Ты замечательно меня спас. Даже этот мир лучше, чем тот ужасный чародей.
Беглецы устало улыбнулись друг другу.
Путешественники шли к серой дымке, виднеющейся вдали. Окружающий пейзаж, похоже, изменился. Первым известие об этом принес взволнованный Конитомимо. Впереди расположилось что-то вроде островка с буйной растительностью.
Перспакс жизнерадостно выпрямился и, победно вскрикнув, чуть не подпрыгнул от радости:
— Они там. Идемте!
Вскоре пыль на земле превратилась в рыхловатую землю, которая постепенно сменилась порослью густой длинной желтоватой травы, запах гари сменился запахом глины и гниющих растений. Трава становилась все гуще и гуще. Вскоре по ней стало трудно идти — травянистые кочки служили плохой опорой, а ступать между ними было практически невозможно. Потом начался лес с деревьями чуть выше Перспакса. Путешественники пошли еще медленнее, с трудом пробираясь сквозь непроходимые заросли шипастых вьющихся растений. Временами Перспаксу приходилось прокладывать дорогу мечом.
После часа борьбы с колючим кустарником лес кончился. Под ногами у путников теперь была твердая почва; высокие деревья укрывали тенью низкий подрост. И вот впереди показался первый пруд — круглый водоем, по краям поросший тростником. Из тростника неслись крики неистовой жизни — квакающая, оглушительная какофония. В воздухе жужжали насекомые.
Путешественники опустились на край пруда и, напившись воды из сложенных ладоней, утолили жажду.
— Нилды наблюдают за нами, — сказал Перспакс, — это несомненно. Если бы они решили, что мы опасны, то давно бы атаковали нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106