Вечером, когда они с Карадоком ужинали всухомятку, магу пришлось усилием воли отвернуться от костра, чтобы не увидеть пляшущих в огне духов. Поскольку на капитана тоже напала черная хандра, эту трапезу трудно было назвать веселой, пока Невин не решил развеять тоску Карадока.
– Что за кручина тебя гложет, капитан? Похоже, что-то очень серьезное?
– Что, я так плохо выгляжу?
– Очень даже.
Карадок вздохнул и, поколебавшись, пожал плечами:
– Понимаешь, добрый господин советник… ох, извини, почтенный купец… Меня сильно беспокоит, какой прием я встречу в Керморе.
– Разве ты забыл, что король уже даровал тебе прощение, за все сразу и наперед?
– Но я не позволю себе напомнить об этом, если это доставит ему неприятности, а такое вполне возможно. Там есть могущественный вельможа, который может затаить обиду, если меня простят, и я не хочу, чтобы он заваривал кашу за спиною короля, так-то вот!
– А, понятно…
Они посидели молча с четверть часа, но вдруг Карадок не вытерпел:
– А, к демонам это все! Слушай, я расскажу, как было. По целому ряду причин, о которых умолчу, если позволишь, мне нельзя было оставаться дома, и отец пристроил меня в дружину лорда по имени Тидвальк. Слыхал о таком?
– Честно говоря, нет.
– Он был по-своему порядочным человеком, но старший сынок его… скользкий как уж, сущий слизняк, и, понятное дело, господину нашему про это говорить не стоило. И вот этот гаденыш, барчук… уж не помню, как звали его, то ли Гварин, то ли Гварк… – в общем, он связался с одной женщиной из бондов, сделал ей ребенка и бросил. Знаешь, он из тех псов, что вычешут блоху, да и забудут. Но этой вонючке взбрело на ум убить женщину, чтоб никто не дознался. А я случайно проходил мимо ее домишки, и со мной очень кстати было двое парней, свидетелей, потому что мы услышали, как бедняжка вопила и рыдала, когда благородный сынок нашего лорда пытался ее задушить. Ну, я его сгреб в охапку и сломал ему обе руки, – Карадок смущенно отвел взгляд. – Сам не знаю, чего это вдруг на меня нашло. Она была всего лишь крестьянка, но мне отчего-то так душу резануло! Подло потому что…
– Я бы на твоем месте не стыдился этого поступка, капитан. Скорее наоборот.
Капитан пожал плечами, словно не заметив скрытой похвалы.
– Ясно, что лорд Тидвальк выгнал меня из дружины. Мне показалось, что он этого не хотел, но как-никак гаденыш был его первенцем и все такое. Беда в том, что лорд тогда уж был немолод, а лет-то сколько прошло! Уверен, что ныне сынок сам стал лордом…
– И, конечно же, не испытает особой радости при встрече с тобой. Хм, теперь я понял, чего ты печалишься, но ведь и этот молодчик мог умереть. В Керморе немало случалось распрь за эти годы.
– И то верно, – капитан несколько приободрился. – Твои бы слова да богам в уши! Будем надеяться на лучшее. Все равно ведь мы ничего изменить не можем, не так ли?

Пять дней кряду серебряные кинжалы ехали под дождем и спали под дождем, пробираясь по землям Пирдона проселочными дорогами, тропами и избегая торных путей. Наемники ворчали и ругались, применяя богатый лексикон брани, свойственный людям военным, но не болели; зато Невин сильно страдал от сырости. По утрам ему требовалась помощь, чтобы подняться на ноги, и суставы немилосердно ныли и' скрипели всякий раз, когда он взбирался в седло. Жизненная сила, даже подкрепленная чарами, имеет свои естественные пределы. Он уже подумывал заварить какую-нибудь травку из своего запаса и полечиться, но тут как раз дождь иссяк, сменившись погодой жаркой и душной. Тут же налетели тучи мошек и комарья, и зависли над вереницей всадников, словно полоса дыма. Так минул еще один день, и наконец они достигли берега реки, которая служила границей Пирдона; в том месте, где она сливалась с рекою Авер-Требик, располагался единственный большой город западного края.
В те времена Дан Требик был совсем не похож на то средоточие науки и просвещения, каким он является в наши дни. Хотя он считался принадлежащим Кантрэ, и местный правитель даже посылал королю какую-то дань, поддерживая видимость зависимости, на самом деле то был вольный город, тщательно оберегавший свой нейтралитет, где свободно промышляли шпионы с обеих сторон, иногда извлекая обоюдную пользу, а иногда и вред – если степень вранья их осведомителей выходила за пределы разумного. Соответственно, здесь все ходили вооруженными и часто приглашали наемников, а потому никто не обратил внимания на серебряных кинжалов, когда они въехали в городские ворота в жаркий послеполуденный час. Приятно было ехать по твердой дороге, хоть и мощеной всего лишь деревом, а не камнем, после раскисшей слякоти на тракте. И еще приятнее была перспектива провести ночь под крышей постоялого двора.
– Надеюсь, мы сможем найти себе отдельное местечко, – сказал Карадок Невину, – нам не хватает только потасовки, а когда два вольных отряда оказываются в одном кабаке, без хорошего мордобоя не обходится!
К вящей радости Невина и капитана, им повезло: с постоялого двора у восточных ворот только что съехал другой отряд, и место освободилось. Размещаться пришлось по четыре-пять человек в тесных каморках, на полу, но всем удалось улечься, и главное – у них была теперь крыша над головой. Невин, как и надлежало зажиточному купцу, снял для себя одного комнату с настоящей кроватью. Браноик перенес туда вещи старика, а Маррин настоял на том, что сам притащит ведерко углей для жаровни.
– Кто п-п-поверит, что к-к-няжеский сын может н-н-носить уголь? – заметил он. – Великие б-б-боги, ск-к-корей бы нам добраться до эт-т-ого г-города… э-э… не выговорю его н-н-азвание… Клянусь, н-н-никогда б-б-оль-ше не стану см-м-меяться над теми, кто з-з-за… кто не может хорошо говорить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139