Вернувшись в дом, она задержалась у двери в зал и посмотрела, как Саламандр полулежит у низкого столика с полупустым кубком в тонкой руке, и, улыбаясь, прислушивается к болтовне и шуткам, перелетавшим от одного циркача к другому, наподобие шариков жонглера. Наверно, ему было одиноко, – подумала Джилл. – Видят боги, – из меня выходит плохой попутчик, когда у меня есть трудная работа. И все-таки вероятно также и то, что он таким способом в который раз увиливает от учения. А ведь она обещала Невину, что присмотрит за его занятиями магией и сделает все возможное, чтобы его незаурядные задатки реализовались. И для нее любое обещание, данное Невину, было священным обетом.

Даландра явилась в Бардек, чтобы увидеться с Джилл. Точнее, она разыскивала Джилл на внутренних плоскостях бытия и обнаружила ее след в некоем месте, которое оказалось Бардеком. В том мире, где она ощущала течение времени, казалось, что минуло всего несколько недель, как она покинула своего супруга-чародея, Адерина Серебряное Крыло, в землях Запада, однако она, разумеется, понимала, что по счету людей и эльфов прошло свыше двухсот лет. Но осознание несовпадения двух временных потоков, увы, не облегчало задачу, и слабые колебания отследить было трудно. Ей помнилось, что встреча с Джилл была вчера, а на самом деле минуло уже три года. Тогда Джилл расспрашивала ее о тайне кольца с розами, и она попыталась найти ответ, чтобы помочь смертной чародейке.
– Я забыла про зазор во времени, – сказала она Эвандару. – Она так удивилась, что я все помню!
– Ты постепенно привыкнешь к этим приливам и отливам и поймешь, почему нас не заботят дела прежнего твоего мира. Там все пролетает так быстро, словно' ветер над рекой…
– Так уж там заведено. Скольким их годам равен наш день?
– Что? Да откуда мне знать?
– Тебе никогда не приходило в голову вычислить это?
– Чего ради? И потом, эти соотношения изменчивы!
– Вот как? Значит, тут имеется помеха… На каком основании?
– О чем ты?
– О том, что должен быть какой-то закон, какое-то правило, согласно которому начинаются и кончаются эти изменения.
Эвандар удивленно взглянул на нее, поджав губы. Даландра собралась с мыслями и попыталась объясниться:
– Может, барды владеют этими знаниями? Должны же быть какие-то древние изречения о Времени у вашего народа?
– Летом солнце бежит по небу быстро, как юная девица, – откликнулся Эвандар, – зимою же еле плетется, словно дряхлая старуха…
– Я не видала еще здесь зимы!
– О, бывает и у нас зима. Мы определяем ее приход как раз по времени – если оно замедляется. А в летнюю жару оно порхает, как пташка.
– А как насчет осени и весны? Есть ли про них какие-нибудь изречения?
– Про весну нет, а вот на склоне года есть такой день, когда наше и их время совпадает.
– И что же это за день?
– В землях людей это – день смены года.
– День между годами? Никогда про такое не слышала!
Он равнодушно пожал плечами. В тот вечер они сидели – или им казалось, что сидели – на поросшей травою вершине холма, глядя вниз, сквозь слоистый туман, на широкую равнину, пересеченную реками и покрытую разбросанными рощами дерев. Туман то затягивал все, то вновь открывал этот вид, а далеко на горизонте всходила луна, круглая и золотая.
– Я не понимаю, почему ты отказываешься сказать мне, что значит слово внутри кольца.
– Я и сам не понимаю. Но по-прежнему не хочу говорить. – Он взял ее за руку и поцеловал. – Да зачем тебе вздумалось помогать этой смертной женщине?
– Потому что она хочет помочь нам. Она обещала мне присмотреть за ребенком, когда он родится на свет, и было бы просто невежливо отказать ей в помощи.
– Но это слово – загадка, одна из лучших моих загадок, и я не желаю говорить ответ!
На мгновение она задумалась над тем, что представляет собою это странное существо, ныне ставшее в некотором еще более странном смысле ее возлюбленным. Он выглядел точь-в-точь как эльф, волосы золотые, как нарцисс, а не просто белокурые, губы алые, как вишни, а глаза – поразительного бирюзового оттенка, но все неестественно яркое, деланное, как росписи, которыми эльфийские мастера украшают свои шатры.
– А вот остров в южных морях меня заинтересовал, – помолчав, добавил Эвандар. – Ты, наверно, захочешь помочь той женщине найти его? Тогда я сделаю это Для нее, в обмен на помощь ребенку, когда тот родится.
– Благодарю тебя, любимый! Конечно, я буду рада!
– Прекрасно! Ступай же обрадуй ее, а я пока поищу остров.
– Я так и сделаю, но сперва хочу отыскать Элесари и увести отсюда. Она, вероятно, где-то неподалеку.
Так, из-за каприза Времени, получилось, что в мире Джилл прошло несколько недель, пока Даландра вновь явилась перед нею.

Тем временем труппа бродячих артистов в компании Джилл и Саламандра, покинули Зама Ману. Форма главного острова Ористинского архипелага напоминает некое животное, с головою, указывающей точно на север, а длинный полуостров, как хвост, тянется почти на пятьдесят миль к югу.
Высадившись в Арборате, городе, расположенном на самом кончике этого хвоста, труппа начала медленное и долгое путешествие на своих расшатанных повозках, влекомых пожилыми лошадьми, к следующему большому городу, Индерат Ноа, на западном «боку» животного. Марха обрадовалась, когда Саламандр настоял, чтобы она оставила тряский фургон и пересела на лошадь, которую он повел в поводу, шагая рядом по залитой солнцем дороге. Разумеется, они часто делали остановки в захолустных городках и на ярмарках, чтобы дать представление. На каждой ярмарке Саламандр покупал что-нибудь для труппы – там отрез шелка на костюмы, здесь – новенький с иголочки набор расписных кожаных мячей для акробатов, – и тратил на это часть личных немалых заработков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139