Взрослые переглянулись.
— Гм… Минутку, Михалыч, сейчас…
И Валера Латов вдруг с невероятной ловкостью и легкостью, решительно противоречащей его комплекции, нырнул в недра вертолета и вернулся обратно с плоским походным «дипломатом». Двигаясь так же легко и даже грациозно, Валера принес к костру и свою семипудовую тушу, и содержимое «дипломата» — матово сверкающие бутылки коньяка совсем нехилой пробы.
— Давай кружки! Давай кашу есть будем!
Ну что еще сказать об этом дне?! Солнце взошло окончательно, облака поднялись выше, туман почти что исчез. Солнце шло себе по окоему, наполняя мир теплом и светом. Облака катились по пронзительно синему небу, закрывали солнце на мгновение, и сразу становилось мрачно, облака прокатывались дальше, свежий ветер протягивал их мимо отрогов скалы, пустых склонов, покрытых травой, огромного отверстия в земле, и солнце снова могло видеть, как изумрудно сияет бутылка, янтарным светом полыхает жидкость при попадании луча солнца непосредственно в кружку, как лоснятся красные обветренные рожи, испуская солнечные зайчики. Вертолетчик был «при исполнении». Женя после второго стакана поспешно объяснил, что у него болит печенка, и его кружка так и стояла наполненной, под укоризненные покачивания головой Латова, под его бормотание, что мальчик, кажется, совсем портит свой бедный желудок.
Веселье Михалыча, прямо скажем, носило несколько искусственный характер: то откровенно натужный, то совершенно истерический — что поделать, для пьянки обстоятельства были не самыми уместными.
Зато рассказы Латова отличались обстоятельностью, красочностью, и были увлекательны в той же степени, в какой и устрашающе ужасны.
— Я-то думал уже, мимо прошло, — неторопливо рассуждал Валера Латов, — вроде бы просвистело над нами, и конец (Валера употребил, конечно же, совсем другое, народное казацкое выражение). А у него вот тут (Латов постукал себя по нижней части груди) дырка, в нее небо вполне можно посмотреть…
Тут Латов сложил ладони трубкой и стал демонстрировать, как хорошо было видать небо в дырку.
— И что интересно, не падает, и вообще прожил еще минут двадцать. Переходит, на колено упал, стреляет. Потом только дернулся, и — головой вперед. Сразу — наповал! И струя из этой дырки — на полметра!
Женя ушел от костра, сказал, что пора собрать хвороста. Он и вернувшись, сел, задумчиво курил в пространство, на некотором расстоянии, ловя только отдельные обрывки:
— Сапогом! И вылетела челюсть… Еще с километр пробежал, сука, на скалах скользота — столько кровищи… Дали по рощице — ни звука, вообще ничего. Я думал уже, может зря. Потом заняли рощицу, там не земля, месиво. Надо было место выбирать, ногу поставить.
Впрочем, Валера менял тематику без особенных усилий и проблем:
— Я тогда в увольнительную приехал, все хотел с ней расписаться. А она кто? Студентка. Я кто? Курсант. Она и говорит, мол, давай пока расписываться не будем. Жить нам негде, денег нет, подождем.
Ну, день у меня запой, второй день от злости запой. Потом вроде кто-то рядом появился. Вроде баба. День на шестой пришел в себя — и правда баба! Еще дня через три мне уезжать, училище ждет. Я от нее невесте своей звоню — мол, не передумала? А она мне: мол, Валера, давай потом, давай, я за тебя замуж выйду, когда ты хотя бы лейтенантом будешь. Ах так?! Ну, я и говорю этой… которая под боком: мол, давай выходи за меня замуж! А она в слезы… Я: «Чего воешь?!» Она: «Ты у меня сколько живешь, имени не спрашивал. А теперь — „замуж, замуж!“ Если до сих пор не спрашивал, значит — забудешь». А я настаиваю — замуж!
В этом месте Валера влил в себя еще немного коньяку, взрыкнул от удовольствия и в знак завершения рассказа.
Истории батального жанра Михалыч слушал с тоской, но и с жадным вниманием, подавшись вперед. Любовные же байки — с тоской совсем другого рода, и на его физиономии все шире, откровенней расплывалось выражение какого-то горького недоумения.
Вот и здесь он покачал головой, чуть развел руками, отхлебнул из своей емкости. И произнес утвердительно:
— А развелись вы через полгода, Валера.
— Нет, врешь, через четыре месяца.
— Ну-ну, как видно, стоило стараться.
Латов заливисто хохотал, организуя камнепады.
— Зато невеста почувствовала.
— Ясное дело, почувствовала. Вопрос, Валерочка, что именно…
Перемещаясь по окоему, солнце встало с другой стороны, освещало другие бока. Женя сварил гуляш — так, чтобы хватило на всех, кто еще сегодня под землей.
И снова менялась тематика:
— Устал я, Михалыч, носить масонскую удавку… Погубителей России знак.
— Это в смысле… — Михалыч сделал недвусмысленный жест, как будто и впрямь надевал себе что-то на шею.
— Ага! Ее самую, подлую. Галстук ведь, это же вовсе не веревка с петлей-удавкой… Это просто шейный платок, не помню, как он по-немецки…
— Halstuch, — кротко подсказал Михалыч, не поднимая глаз от кружки, — самый натуральный платок и есть. На них сейчас в Германии опять мода.
— Ага, значит, знаешь?!
— Немного…
— Так вот, масоны-то из шейного платка галстук придумали. Это знак — покорность тому, кто имеет право затянуть на твоей шее удавку. Это они в пятнадцатом веке придумали.
— В семнадцатом, — кротко поправил Михалыч, все так же не отрываясь от кружки с янтарным коньяком. — Вечно вы, казацкие полковники, деталей никаких толком не знаете. А причем тут погубители России?
— Как?!
И Валера с полчаса рассказывал, как жиды и масоны погубили Великую Россию, причем в числе жидов оказывался почему-то Великий Князь Михаил, а главным из масонов — Милюков. При том, что Великий Князь был антисемитом совершенно патологическим, а Милюков как раз единственным членом Временного правительства, который по неизвестной причине масоном как раз и не был.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162