Если бы она попала, с ним было бы все кончено. Но Павек бросился вперед, так как она перестала защищаться, и толкнув ее всем телом, нанес ей быстрый и точный удар по горлу, так что она упала и, гарантированно, больше не встанет. Другой наемник, без сомнения ее партнер, в слепой ярости бросился на него.
В тот же самый момент послышались крики с другого края битвы, края Йохана. Крики не были радостными, наоборот, и он мог только надеяться, что дварф не ранен, или еще хуже, убит, но многочисленные удары второго наемника, которые ему пришлось отбивать, не давали ему осознать что там произошло.
Ему повезло, он сумел своим мечом полоснуть противника по запястью. Мужчина выронил свою дубину и побежал, грромко крича, к деревьям. В битве настала пауза, на пять ударов сердца: достаточно долго, чтобы придти в себя и подобрать дубину, которую он надеялся использовать как щит.
— Йохан убит.
Новость, которой он боялся, да еще выкрикнутая голосом, который он был бы рад никогда не слышать.
— Держать строй! — выкрикнул он, не осмеливаясь отвернуться, так как один из темпларов Урика, лицо которого он узнал, уже бежал к нему занося свой меч для удара.
— Мы не можем! Не без Йохана. Что нам делать? Все рухнуло. Павек!
Он быстро отбил удар обсидианового меча, лезвие его стального отбило куски от менее прочного камня.
— Помоги нам, Павек. Мы гибнем.
Страх тронул сердце Павека, холодная дрожь прошла по телу — и он умер бы на месте, если бы Руари не вклинился между ним и темпларом, и не отбил удар в сторону. При это левый бок темплара открылся, буквально на мгновение, но этого вполне хватило Павеку. Меч воткнулся в тело, и темплар упал, его медальон выскользнул из-под рубашки.
Медальон. И Руари, у которого он есть.
— Давай сюда! — Павек опустил свою дубину и повернулся к Руари.
— Дать что?
— Медальон. Давай сюда!
— Что?
— Ты же сам сказал, червяк: мы гибнем. Этот медальон все, что у нас осталось.
Поток боя унесся от них к тому месту, где Йохан уже не цементировал оборону квиритов. Павек побежал вдоль укрепления, не обрашая внимания на то, что лежало у него под ногами. Руари бежал рядом с ним, его посох оказался более эффективным, чем любой щит. Вместе они вывели из строя еще троих наемников, но ход битвы от этого не изменился.
В любой момент люди Экриссара могли занять укрепление.
— Сейчас! — Вопль Павека заглушил и удары оружия и крики людей.
Не осмелившись возразить червяк-полуумок бросил ему медальон.
Павек поймал шнур медальона кончиками пальцев и даже не разрешил себе подумать, что может произойти. Он обмотал шнурком из кожи инекса свою левую руку, почувствовал внутри своего кулака знакомый керамический медальон, крикнул — Охраняй меня! — и поднял кулак высоко над головой.
— Хаману! Слушай меня, твоего слугу, о Великий и Могучий!
Все в войске Экриссара услышали крик Павека и бросились к нему. Руари смог бы продержаться не больше двух ударов сердца, как только они приблизились, но оставшиеся квириты, хотя и не могли понять, что он собирается сделать, увидели, что Руари защищает его и бросились на помощь.
Вокруг него разгорелся отчаянный и жестокий бой. Павек почувствовал резкую боль в ноге; потом вообще перестал что-либо ощущать: верный признак серьезной раны. Но нога держала, и он молился, как никогда не молился раньше, прежде чем увидел знакомую пару зеленовато-желтых глаз в буром закатном небе.
Мерцающие овалы слабо светились над его головой: от Урика до Квирайта довольно далеко, даже для короля-волшебника.
Кто знает, что видит Хаману, когда темплар призывает его имя и силу? Быть может, это знает другой король-волшебник, но уж точно не Павек, который надеялся, что правитель Урика увидит оружие из дерева агафари, и поймет, что Нибенай устроил кровавую бойню в его владениях. И, надеялся Павек, увидя это, Великий и Могучий Хаману пошлет своему темплару-ренегату великое и могучее заклинание…
— Огненная молния!
…Предоставлена…
Мерцающие глаза сверкнули как два солнца, окрасившись красным и оранжевым. Воздух над Квирайтом затвердел и стал очень спокойным, прежде чем ветер поднялся прямо из земли. Хотели они того или нет, но мужчины и женщины по обе стороны укрепления опустили оружие и подняли глаза к небу. Темплары Урика, мгновенно узнавшие то, что они увидели, бросились к деревьям, но было уже поздно.
Огненная молния ударила с неба. Она попала прямо в медальон, который Павек все еще держал над головой. Обжигающий жар и невыносимая боль преобразовали его в кого-то другого. Он решил, что он должен умереть — видимо Хаману выбрал его первой жертвой — но даже не потерял сознание, когда небольшие огненные стрелы полетели из огненного ада, который образовался на том месте, где была его рука. Стрелы ударили прямо в сердца союзников Экриссара, и только в них.
Ужасные крики, которые будут являться в сны Павека до тех пор, пока он живет, вылетели из ртов живых — умирающих — факелов, которые продолжали гореть даже после того, крики затихли. Огонь прекратился только тогда, когда все их тела полностью сгорели, и от них не осталось ничего, даже пепла.
Потом, внезапно, огромный язык пламени, поднимавшийся из его кулака, зашипел и угас. Он боли и невыносимаго жара остались только воспоминания. Его тело было абсолютно невредимо и не тронуто. Медальон, сверкавший своим собственным светом так, как если бы внутри него было маленькое солнце, опять стал обыкновенной керамической вещью.
Павек опустил руку.
— Все кончено, — прошептал кто-то, а еще кое-кто отважился даже на радостный крик.
Но ничего не было кончено.
Крик, раздавшийся из домика Телами, выбил последнюю каплю мозга из оставшихся в живых жителей Квирайта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115