Напрасно вы оставили вашу крестную маменьку.
Настя . Разве я сама ее оставила! Она начала меня упрекать: «Что ты все хорошеешь!» Ну, а что же мне делать! Я не виновата. Стала меня одевать похуже, а я все-таки лучше ее дочерей. Рассердилась за это да и прогнала меня.
Баклушин . Да, так вот что! Ну, теперь для меня дело ясно.
Анна . Да, ни за что обидели девушку. Да и нам-то какая тягость! Мы и сами-то с куска на кусок перебиваемся, а тут еще ее нам на шею спихнули.
Настя (с упреком) . Тетенька!
Анна . Что, Настенька, скрываться-то, коли он тебе знакомый! Пусть уж все узнает. Кабы с рук ее сбыть, вот бы перекреститься можно.
Баклушин . Сбыть! Точно вещь какую. А куда же сбыть ее вы думаете?
Анна . Кроме как замуж, куда ж она годится! Ничего она не знает, ничего не умеет.
Баклушин . Неприятное положение! Надо подумать об этом серьезно. Что же вы делаете?
Настя . Так, кой-что.
Баклушин . Не кой-что, вам надо трудиться! Вы хоть бы уроки давали.
Настя . Чему? Я сама ничего не знаю. Вы видели, как меня воспитывали. Меня учили только тешить гостей, чтоб все смеялись каждому моему слову; меня учили быть милой да наивной; ну, я и старалась.
Баклушин . Да. правда. Ну, так вот что: сами учитесь! Да учитесь прилежней.
Анна . Оно, точно, хорошо; только, пока учишься, надо кушать что-нибудь.
Баклушин . И то правда.
Анна . Богатые думают об ученье, а бедные о том, чтоб только живу быть.
Настя . Постойте, погодите, тетенька! Дайте нам поговорить. (Отходит к стороне и манит Баклушина.) Подите сюда на минуточку!
Баклушин (подходя) . Что вам угодно?
Настя . Можно вас об одном спросить?
Баклушин . Спрашивайте, что хотите!
Настя (тихо) . Вы меня любите по-прежнему?
Баклушин . Больше прежнего.
Настя . Ах, как это хорошо!
Баклушин . А вы?
Настя . Про меня-то что и говорить! Кого ж мне и любить, как не вас? Так смотрите же!
Баклушин . Что смотреть-то?
Настя . Не обманите меня.
Баклушин . В чем? Я вам ничего не обещал.
Настя . Вы обещали меня любить, а это мне дороже всего.
Баклушин . Если я вам так дорог, отчего же вы давеча не хотели сказать мне своей квартиры?

Подходят к столу.

Настя . Я боялась, что вы войдете к нам, увидите нашу бедность и разлюбите меня. (Плачет.)
Баклушин . А плакать-то об чем?
Настя . Мне стыдно.
Баклушин . А зачем же стыдиться бедности?
Анна . А то чего же стыдиться-то! Есть ли что еще хуже, обидней бедности, ообенно для молодой девушки?
Баклушин . Мало ль что есть хуже бедности!
Анна . Вы посмотрите хорошенько на людей-то! Многие ль стыдятся того, что хуже-то, а бедности-то всякий стыдится. Вы сами бедности не знаете, оттого не по-людски и судите.
Настя . Оставьте, тетенька, этот разговор. Вы опять за то же. Я так счастлива, что Модест Григорьич у меня в гостях! Можно нам теперь хоть ненадолго и забыть про свое горе.
Баклушин . Вот теперь вы очень мило рассуждаете. Позвольте за это поцеловать вашу руку!
Настя . Ах, извольте, извольте!

Выходят из саду Фетинья , Мигачева , Лариса и Елеся .

Явление восьмое

Анна , Настя , Баклушин , Фетинья , Мигачева , Лариса и Елеся .

Фетинья . Ишь, блаженствуют! Ну, не обида это?
Мигачева . А вот я сейчас осажу их. (Подходит к столу.) Уж вы очень проклажаетесь за чужим-то самоваром. Нам самим нужно, у нас тоже гости; они хоть и не благородные, а пожалуй, что и почище будут. Бери, Елеся!

Елеся берет самовар и уносит.

Настя . Что с вами? За что вы нас обижаете?
Мигачева . Уж не взыщите! За свою собственность всегда могу.
Настя . Нам он был уж не нужен, мы бы и сами вам отдали.
Мигачева . Ну, еще когда вас дождешься, а так-то лучше. Да и платок-то бы отдали. Что щеголять-то в чужом.
Анна (отдавая платок) . Возьмите!
Настя . Ах, какой стыд, какой стыд!
Лариса (подходя к Насте) . Здравствуйте, Настенька!
Настя (отворачиваясь) . Здравствуйте!
Лариса . Это ваш жених? Даже очень недурен.
Настя . Какой жених! У меня нет жениха.
Лариса . Ах, напрасно. Вы не должны от нас скрываться, формально все доказывает, что этот самый и есть ваш жених.
Настя . Оставьте вы меня!
Лариса . Коль скоро вы ходите по лавкам собирать на приданое и даже бумагу для этого выправили, как же вы можете быть без жениха? Потому вы не должны народ обманывать.
Настя . Ах, ах! (Закрывает лицо руками.)
Лариса . А вдруг и мы хотим дать вам рубль серебра и говорим: «Окажите нам вашего жениха для видимости. Может, с вашей стороны обман!» (Отходит к Фетинье.)

Настя стоит как убитая.

Фетинья . Ай да Лариса! Она, нет-нет, да и скажет словцо!
Лариса . Что ж, вы воображаете, что я совсем без образования? Но как много вы о своем дитя ошибаетесь. (Важно уходит в калитку, Фетинья и Мигачева за нею.)

Явление девятое

Баклушин , Анна , Настя .

Баклушин . Что это значит? Куда я попал?
Настя (складывая руки и умоляющим голосом) . Простите меня!
Анна (берет ее за руку) . Полно ты, полно! Что за оправдания! Ну, пошли, так и пошли. Надо чем-нибудь кормиться.
Баклушин . Можно ли, можно ли? У меня руки опускаются. Что мне думать о вас?
Настя . Вы меня разлюбите?
Анна . Да что за беда такая! Дядя и свидетельство достал и приказал ей идти, потому что кормить лишнего человека нам нечем, – мы сами часто не евши-с сидим. Вот и все. Она не смела не идти.
Баклушин . Вы говорили, что для молодой девушки ничего нет хуже, обидней бедности. Просить, побираться, милостивая государыня, вот что хуже бедности.
Анна . Это не хуже бедности, милостивый государь, это самая бедность-то есть. Сначала просить, потом воровать…
Баклушин . Что за ужасы! Что вы ее пугаете! Вам еще далеко до крайности, вы пьете хороший чай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22