К его изумлению, Саманта внезапно поднесла его ладонь к своему лицу, к своим губам и начала часто вдыхать воздух, как бы вбирая в себя эту силу и здоровье. Немного повернув лицо, она прижалась к его теплой, крепкой ладони щекой, закрыла глаза и положила голову ему на грудь, вслушиваясь в его сердцебиение. А он все прижимал ее к себе изо всех сил, гладил ее спину и хотел только одного — помочь ей как-нибудь, взять на себя часть ее боли, как-то остановить ту неизбежность, которая, как они оба знали, в любом случае придет. Но он ничего не мог сделать. Никакие деньги, никакая безумная любовь не в состоянии предотвратить человеческую смерть.
И даже после того, как Саманта заснула в его объятиях, он не переставал прижимать ее к себе, чтобы она могла расслабиться, впитывая его тепло, а он мог чувствовать ее маленькое тело, прижавшееся к нему.
Иногда, при мысли о том, как он ее любит, Майк испытывал щемящую, почти физическую боль внутри. Он совершенно не мог переносить разлуки с ней, будто боялся упустить хоть одну ее улыбку или не увидеть, как она насупит бровки. Невозможно передать, какое он испытывал удовольствие, видя, как она расцветает у него на глазах, как из того маленького зайчика, которого он впервые увидел, она превращается в женщину, которая смеет кричать из открытого окна на такого человека, как Орнет. Он наслаждался той радостью, которую она доставляла другим, — например, когда она подарила поцелуй Джубели, или когда была так мила с Дафнией, или когда забралась на кровать к Макси и обняла ее.
Одновременно его страшило упорство, с каким она преследовала людей, как-то связанных с Макси, и ее желание докопаться до столь далекой истины. Теперь Майк хотел бы никогда не слышать о Доке, не быть знакомым с Дэвидом Эллиотом. Но ведь не будь этого знакомства, он никогда не встретил бы Саманту.
Саманта полностью расслабилась, доверчиво прижавшись к Майку. И это доверие просто сводило его с ума. Он никак не мог понять, почему же она все-таки не хочет с ним переспать. Он задал ей все возможные вопросы, которые приходили ему в голову, изучал скрупулезно ее прошлое, делал все, чтобы она раскрылась перед ним. То, как она временами реагировала на его прикосновения, наводило его на мысль, что в детстве она, возможно, была изнасилована или получила какую-то иную травму, так что не могла теперь переносить прикосновения мужчины.
Однако Саманта все же позволяла Майку дотрагиваться до себя. И как! Казалось, она постоянно хочет, чтобы он ласкал ее, целовал, обнимал, просто держал за руку. Он был уверен, что если бы это зависело от нее, она бы спала с ним в одной постели каждую ночь, они бы засыпали в объятиях друг друга, и у нее не возникало бы никакого желания пойти дальше.
Он же мечтал о ней. Его и днем и ночью преследовали видения, как он занимается с ней любовью. Но больше всего он хотел убедить ее, что в сексе ничего плохого нет. Иногда он даже думал о том, чтобы довести ее своими поцелуями до бессознательного состояния и наконец переступить порог. Но Саманта как будто читала его мысли: как только у него появлялось намерение овладеть ею, она решительно отстраняла его от себя.
Но теперь он чувствовал, что его терпению приходит конец. Она никогда не ответит на его любовь. Из разговоров с ее отцом и с ней самой Майк понял, что ее бывший муж был его полной противоположностью. Может быть, ей просто нужен мужчина другого плана. Может, она способна реагировать лишь на такой тип мужчины, как ее бывший муж! Такой занудливый, скучный, полный формальностей…
А может быть, она воспринимает Майка только как друга. Есть же такие особы, которые считают, что здоровые полноценные мужчина и женщина могут иметь платонические отношения, не осложняя их сексом. Возможно, и Саманта считает, что они могут жить под одной крышей, как добрые соседи.
Однако все эти раздумья и предположения имели массу «но». Например, почему же тогда она так чертовски ревновала его к любой другой женщине или почему глядела на него такими глазами, будто он сочетал в себе одновременно качества Аполлона, викинга и волшебника… Квартиросъемщики, как правило, не смотрят на своих хозяев так, что это вдохновляет их на подвиги.
Ну так какого же черта она не желает с ним переспать?
Уже за полночь он взял ее на руки и перенес в спальню. Она крепко обхватила его за шею, как маленькая девочка на руках у отца. Он уложил ее в постель, и она улыбнулась ему во сне. Ну и что же ему делать в такой ситуации? Надеть на нее пижамку?
— Саманта, — начал Майк, — мне бы хотелось быть одним из этих книжных героев, что способны раздеть героиню, не набросившись на нее с любовными приставаниями, но я так не могу. Тебе придется раздеться самой и залезть в ночную рубашку. Я так сильно хочу тебя, что не сумею держать себя в руках, даже если просто брошу взгляд на твое голое тело.
К концу этой речи она уже смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Майк, большое спа…
Но он уже захлопнул за собой дверь.
Глава 23
Утром, как только Саманта вошла на кухню и увидела Майка, читающего газету, она тотчас почувствовала, что он какой-то не такой. Он не отложил газету и не улыбнулся ей, как обычно, не подмигнул, как частенько делал. Вместо этого он продолжал заслоняться газетой и протягивал руку за кофе, даже не глядя. И когда она поздоровалась с ним, не взглянул на нее.
Поначалу Саманта подумала, что он, наверное, сердится на то, что она вновь навязалась на его шею со своими проблемами; но почему тогда он был так мил с ней вчера? И вообще Майк всегда такой обходительный и внимательный… Самое замечательное существо на свете, — подумала Саманта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131