Эту женщину тоже выведите! Поживее!
Часовой позвал другого на помощь, и они вошли на огороженную площадку с винтовками наготове.
Джош уже подошел к Сестре, когда часовой приказал Свон остановиться. Она посмотрела через плечо на два винтовочных дула.
– Иди,– сказал один из мужчин. – Ты хотела видеть полковника Маклина? И теперь у тебя есть такая возможность. И у вас тоже, сударыня.
– Она больна! – возразил Джош. – Вы что, не видите?
Часовой, который только что говорил, выстрелил из винтовки в землю у ног Джоша, и Джош отступил.
– Пойдем. – Часовой подтолкнул Свон винтовкой. – Полковник ждет.
Свон поддерживала Сестру, когда они шли к воротам, охраняемым часовыми.
Робин пошел было за ними, но Джош схватил его за руку.
– Не делай глупостей,– предупредил Джош.
Парень сердито вырвался.
– И ты собираешься так просто дать им увести ее? Я–то думал, что ты ее охраняешь!
– Я и охранял. Теперь ей придется позаботиться о себе самой.
– Хорошо,– горько сказал Робин. – А ты что собираешься делать? Просто ждать?
– Если у тебя есть предложения лучше – и такое, чтобы не погибало бы много народу, включая тебя и Свон – я с удовольствием их выслушаю.
У Робина не было таких предложений. Он беспомощно смотрел, как Свон и Сестру гнали к “Джипу”, где их ждали двое.
Когда они приблизились к “Джипу”, и Свон, и Сестра почувствовали, что по коже у них поползли мурашки. Сестра признала в том человеке, у которого было перевязано лицо, офицера, который разговаривал с ней из танка, и другого она тоже узнала. Узнала по глазам, улыбке, по тому, как он поднимал голову и держал сжатые в кулаки руки. А, может, по тому, как он дрожал от волнения. Но она его узнала, и Свон тоже.
Он не смотрел на Свон. Вместо этого он шагнул вперед и оторвал воротник пальто Сестры.
Под ним был коричневый шрам в форме распятия.
– У тебя другое лицо,– сказал он.
– У тебя тоже.
Он кивнул, и она увидела в глубине его глаз быстрый проблеск красного.
– Где оно?
– Где что?
– Кольцо. Корона. Или черт знает что еще. Где?
– Разве не ты знаешь все? Скажи мне.
Он сделал паузу и провел языком по нижней губе.
– Ты не уничтожила это. Я знаю это наверняка, наверняка. Ты спрятала это где–нибудь. О, ты думаешь, что ты просто очаровательная крошка, не правда ли? Ты думаешь, твои дерьмовые розы совсем как…
Он почти повернул голову, почти позволил себе посмотреть на нее, но не сделал этого. Мускулы на его шее натянулись, как струны на пианино.
– Совсем как она делает,– закончил он.
– Какая корона? – спросил Роланд.
Друг проигнорировал его.
– Я найду ее,– пообещал он Сестре. – И если я не смогу уговорить вас помочь мне, то у моего компаньона, капитана Кронингера, есть свой замечательный способ разговорить вас с помощью его инструментов. А сейчас ты прощаешь меня?
Свон поняла, что он сейчас говорит с ней, хотя все еще смотрел на Сестру.
– Я спросил, прощаешь ли ты меня теперь?
Когда Свон не ответила, он еще шире улыбнулся.
– Я даже и не надеялся на это. Сейчас у вас наверняка появился вкус к тому, что называется ненависть. Ну, и как он вам понравился?
– Мне он не нравится.
– О,– сказал он, все еще опасаясь, что не справится с собой, если посмотрит на нее. – Я думаю, ты научишься получать удовольствие от этого чувства. Итак, мы идем, леди?
Они сели в “Джип”, и водитель направился к трейлеру полковника Маклина.
Снаружи у разбитой северной стены, которую все еще пожирал огонь, и где грузовики громыхали туда–сюда с грузами оружия, одежды и обуви, одинокая фигура обнаружила гору трупов, которые еще не подобрала бригада мусорщиков.
Альвин Мангрим перевернул тело умершего и осмотрел уши и нос. Нос был слишком маленьким, решил он, но уши были просто замечательными. Он выдернул кровавый мясницкий нож из кожаного чехла на поясе и начал работать, отделяя оба уха; затем бросил их в холщовую сумку, висевшую на его плече. Ее дно было мокрым от крови, и внутри было много ушей, носов и несколько пальцев, которые он уже “освободил” от их тел. Он планировал высушить эти предметы и нанизать их в ожерелья. Он знал, что полковнику Маклину это понравится, и думал, что это может быть не плохим товаром для обмена на несколько специальных пайков. В такой день и такую эпоху человек должен уметь использовать свой ум!
Он вызвал из памяти мелодию из далекого прошлого, часть туманного мира. Он вспомнил прикосновение женской руки – грубой, тяжелой и ненавистной руки, покрытой мозолями, походы в кинотеатр, чтобы посмотреть рисованный фильм о прелестной принцессе, которая сожительствовала с гномами. Ему всегда нравилась мелодия, которую гномы насвистывали, когда работали в шахте, и он начал насвистывать эту песню, когда отрезал нос женщины и кинул его в сумку. Большинство музыкальных мелодий, которые он насвистывал, выходили через отверстие, которое находилось на месте, где раньше был его собственный нос, и ему пришло на ум, что если он найдет нос правильного размера, он может высушить его и использовать для того, чтобы закрыть отверстие на своем лице.
Он подошел к следующему трупу, который лежал лицом вниз. Нос, возможно, будет разбит, подумал Альвин. Он схватил труп за плечо и перевернул его. Это был мужчина с бородой и с седыми прядями. И вдруг глаза на лице трупа открылись, ярко–голубые и налитые кровью на фоне серо–белого тела.
– О… оу,– сказал Альвин Мангрим.
Пол поднял свой “
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151