Куртизанки и сами были не чужды сентиментальнос
ти. Большинство из них начинало жизнь простыми работницами: чтобы стать
честными женщинами, им не хватило одного Ч встретить на своем пути хоро
шего мужа. Достаточно было прогулки в Тиволи, посещения зарешеченной лож
и в Амбигю, кашемировой шали и драгоценной безделушки, чтобы перейти в ра
зряд содержанок. Но, даже став продажными женщинами, они сохраняли тоску
по настоящей любви. Жорж Санд умножила число непонятных женщин, мечтающи
х о «вечном экстазе». Все это объясняет, почему два юных циника в «Варьете
» смотрели не только на соблазнительные белоснежные плечи куртизанок, н
о и вглядывались в их глаза, светящиеся нежностью и грустью.
В этот вечер в одной из лож авансцены сидела женщина, в то время славившая
ся красотой, вкусом и теми состояниями, которые она пожирала. Звали ее Аль
фонснна Плесси, но она предпочитала именовать себя Мари Дюплесси. «Она б
ыла, Ч пишет Дюма-сын, Ч высокой, очень изящной брюнеткой с бело-розовой
кожей. Головка у нее была маленькая, продолговатые глаза казались нарис
ованными, эмалью, как глаза японок, но только смотрели они живо и гордо; у н
ее были красные, словно вишни, губы и самые прелестные зубки на свете. Вся
она напоминала статуэтку из саксонского фарфора…» Узкая талия, лебедин
ая шея, выражение чистоты и невинности, байроническая бледность, длинные
локоны, ниспадавшие на плечи на английский манер, декольтированное плат
ье из белого атласа, бриллиантовое колье, золотые браслеты Ч все это дел
ало ее царственно прекрасной. Дюма был ослеплен, поражен в самое сердце и
покорен.
Ни одна женщина в театре не могла соперничать с ней в благородстве наруж
ности, и тем не менее предки Мари Дюплесси, кроме одной из ее бабок, Анны дю
Мениль, происходившей из дворянского нормандского рода и совершившей м
езальянс, были лакеями и крестьянами. Ее отец, Марен Плесси, человек мрачн
ый и злобный, считался в деревнэ колдуном. Он женился на Мари Дезайес, доче
ри Анны дю Мениль, которая родила ему двух дочерей, а потом сбежала от него
. Альфонсина родилась в 1824 году; она была одних лет с Дюма. Она не получила ни
какого образования и до пятнадцати-шестнадцати лет свободно бегала по п
олям. Потом отец Ч во всяком случае так рассказывают Ч продал Мари цыга
нам, которые увезли ее в Париж и отдали в обучение к модистке. Гризетка, за
читывавшаяся романами Поля де Кока, она танцевала со студентами во всех
злачных уголках Парижа, а по воскресеньям в Монморенси охотно позволяла
увлекать себя в темные аллеи. Ресторатор Пале-Рояля, который однажды сво
зил ее в Сен-Клу, меблировал для нее небольшую квартирку на улице Аркад, н
о почти сразу же вынужден был уступить Мари герцогу Аженору де Гишу, элег
антному студенту политехнической школы, который в 1840 году ушел из армии д
ля того, чтобы стать одним из предводителей «модных львов» Итальянского
бульвара и «Антиноем 1840 года». Через неделю у «Итальянцев» и в знаменитой
«инфернальной ложе» авансцены № 1 Оперы, своего рода филиале Жокей-клуба,
только и говорили что о новой любовнице молодого герцога.
Молодой красавицей увлекались самые блестящие мужчины Парижа: Фернан д
е Монгион, Анри де Контад, Эдуард Делессер и десятки других. Знатные любов
ники привили ей изящные манеры и культуру, хоть и поверхностную, но весьм
а приятную. Под руководством лучших наставников одаренная и чувствител
ьная девушка расцвела. В 1844 году, когда Дюма-сын с ней познакомился, в ее биб
лиотеке были Рабле, Сервантес, Мольер, Вальтер Скотт, Дюма-отец, Гюго, Лама
ртин и Мюссе. Она превосходно знала произведения этих авторов, любила по
эзию. Ее обучали музыке, и она с чувством играла на пианино баркаролы и вал
ьсы.
Короче говоря, она с головокружительной быстротой шла в гору, окруженная
все более изысканной роскошью. В 1844 году она считалась самой элегантной ж
енщиной Парижа и соперничала с Алисой Ози, Лолой Монтес и Аталой Бошен. У н
ее можно было встретить не только «львов» Жокей-клуба, но и Эжена Сю, Роже
де Бовуара, Альфреда де Мюссе. Все испытывали к ней восхищение, смешанное
с уважением и жалостью, потому что она была явно выше своей постыдной про
фессии. Почему она ею занималась? Во-первых, потому, что привыкла тратить
сто тысяч франков золотом в год, а во-вторых, потому, что, больная, лихорадо
чно-возбужденная, вечно недовольная собой, она могла забыться лишь в нас
лаждении.
В тот вечер в ложе «Варьете» с Мари сидел дряхлый старик граф Штакельбер
г, бывший русский посол. Позже она рассказала Дюма, что этот выживший из ум
а старик взял ее на содержание потому, что она напоминала ему умершую доч
ь. Выдумка чистой воды. «Граф, несмотря на свой преклонный возраст, искал в
Мари Дюплесси не Антигону, как Эдип, а Вирсавию, как Давид». Он поселил ее в
доме № 11 по бульвару Мадлен, подарил ей двухместную голубую карету и двух
чистокровных лошадей. Благодаря ему и другим поклонникам квартира Мари
Дюплесси была всегда украшена цветами, и не только камелиями, а всеми цве
тами, какие только можно было достать в это время года. Она, однако, боялас
ь роз, от запаха которых у нее кружилась голова; больше всего она любила ка
мелии, эти цветы без запаха. «Ее заточили, Ч писал Арсен Гуссе, Ч в крепос
ть из камелий…»
Мари Дюплесси старалась жестами привлечь внимание толстой женщины, с ко
торой Дюма был слегка знаком, Ч немного модистки, а преимущественно сво
дни, по имени Клеманс Пра. Эжен Дежазе хорошо знал эту особу, которая тоже
жила на бульваре Мадлен и была соседкой Мари Дюплесси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11