Тихо переговаривались за своим столом Семенов, Бармин и Кирюшкин, скорбно, ни на кого не глядя и по-бабьи подперевшись рукой, задумался о чем-то хозяин Белки Горемыкин.Филатов неожиданно и звонко постучал по столу кружкой.— Не нравится мне это! — возвестил он. — То с одной, то с другой стороны: «Веня… Филатов…» Если у кого есть подозрения — говори, а то получается вроде фиги в кармане.— На воре шапка горит! — сострил Непомнящий, но его никто не поддержал. Все неотрывно смотрели на Филатова.— Ну? — У Филатова зло вспыхнули глаза. — Кто самый храбрый, ты, Олег?— Хорошо, — кивнул Ковалев. — Никакой фиги, Веня, я и в глаза могу. Всем известно, что Белку ты не очень-то любил…— Ты за всех не говори! — перебил Томилин.— … обзывал сукой, — продолжал Ковалев, — а вчера, ребята видели, пинком выгнал ее из дизельной. Было такое?— Было. — Филатов подобрался, напрягся. — Только выгнал я ее потому, что ведро с соляркой опрокинула.— Пусть так, — согласился Ковалев. — И опять же кого единственного Шурик ночью видел? Тебя, Веня. И еще… пусть Николаич скажет… Так что не лезь в бутылку, кое-что, сам понимаешь, на тебе замыкается.— Мне оправдываться нечего, — сказал Филатов. — Рука у меня не поднялась бы на собаку.— У него рука только на человека поднимается, — уточнил Осокин.— Я протестую, — спокойно сказал Груздев. — С таким же основанием можно утверждать, что кое-что замыкается, скажем, на Шурике, который всю ночь не спал, или на Рахманове — он выходил на срок.— Ты чего, Ковалев, к Вене цепляешься? — Томилин вскочил. — Подумаешь, из дизельной выгнал! Белку механики на ночь в дизельную пускали греться, а ты ее к своему домику подпускал? Хоть раз кормил? Да она к тебе в гидрологию и дороги не знала!— Скажи еще, что я ее убил!— Может, и ты, откуда я знаю?— Ах, так! — Ковалев обернулся к Семенову. — Сергей Николаич!Семенов встал, прошелся по кают-компании.— Груздев прав, с подобными уликами можно заподозрить любого из нас. Ко мне, Костя, Белка тоже не забегала, и я ее тоже не кормил. Обращаю вопрос ко всем: припомните, кто из ваших соседей выходил ночью из домика!— Рахманов выходил, — сказал Непомнящий. — На метеоплощадку, минут на двадцать.— А ты откуда знаешь, насколько? — быстро спросил Томилин.— Он дверью хлопнул, разбудил.— Вы никого не видели, Николай Васильич? — обратился Семенов к Рахманову.— Никого, — чуть поколебавшись, ответил Рахманов. — Вышел на срок, передал данные Томилину и отправился спать.— Кто еще выходил? — спросил Семенов. — Так. Значит, достоверно известно лишь то, что на срок выходил Рахманов и в кают-компанию забегал пить кофе Филатов. Веня, когда это было?— Часа в два.— Так, Шурик?— Да, в начале третьего.— Тогда, Веня, совпадение не в твою пользу: доктор определил, что смерть Белки наступила примерно в это время.— Плюс-минус час, — поправил Бармин. — Но могу повторить…— Знаю, — кивнул Семенов. — Слишком глупо было бы убивать Белку рядом с дизельной собственным молотком и бросать эту улику на виду.— Я убежден в этом…— Погоди, Саша, эмоции нам не помогут. Веня, напряги память: не слышал ли какого звука, лая? Ну?— Когда дизель ревет под ухом? — Филатов мрачно покачал головой.— Веня. — Семенов подошел к Филатову, положил руку ему на плечо. — Посмотри мне в глаза: ты не убивал Белку?Филатов побелел.— Не убивал, Сергей Николаич.— Так почему же, — Семенов сунул руку в карман, — возле Белки нашли твою зажигалку? Ковалев, где она лежала?— Я же вам показывал, буквально рядом с Белкой.По кают-компании прошел гул.— Молчать! — Семенов пристукнул кулаком по столу. — Так как же это объяснить, Веня?— Не знаю, Сергей Николаич, потерял я эту зажигалку недели две назад.— Что-то уж очень много совпадений! — выкрикнул Ковалев.— Насчет зажигалки Веня правду говорит, — сказал Кирюшкин. — Он у меня еще коробок спичек брал.— Да, много совпадений, — будто про себя, задумчиво проговорил Семенов.— Пожалуй, даже, слишком много — молоток, зажигалка, кофе ночью пил… — Он вновь прошелся по кают-компании, остановился возле Филатова. — Слишком много! Поэтому прошу не обижаться, но приступим к неприятной процедуре, другого выхода нет. Все здесь?— Дугин в дизельной, — напомнил Кирюшкин.— Всем надеть каэшки и рукавицы, — приказал Семенов. — Никому, ни под каким предлогом не выходить из кают-компании. Костя, позвони Дугину, пусть немедленно явится.Недоуменно переглядываясь, люди столпились у вешалки, разобрали одежду.— Каждому внимательно проверить, своя ли на нем каэшка, свои ли рукавицы!— Какая разница?— В чем дело, Николаич?— Выполнять! — Семенов встал у выхода из кают-компании. — Сейчас будем по очереди подходить к доктору. Саша, приступай.— Буду вызывать по алфавиту. — Бармин положил на стол листок с фамилиями, достал из кармана куртки большую лупу. — Горемыкин!Теперь все поняли, что это за процедура, заволновались. Бармин через лупу тщательнейшим образом осмотрел каэшку рукавицы, брюки и сапоги повара.— Все, Валя, садись здесь. Груздев!— Никогда еще не был под следствием. — Груздев усмехнулся. — Вы очень эффектны, Саша, в роли Холмса.Бармин шутки не принял.— Дугин!— Здесь я, — входя, откликнулся Дугин. — Собрание, что ли?— Раздеваться не надо, — сказал Семенов. — Подойди к доктору.— Медосмотр, — пояснил Томилин. — На вшивость.— Ковалев!— Кирюшкин!— Кузьмин!.. У тебя на каэшке кровь!— Палец порезал. — Кузьмин весь сжался. — Саша, побойтесь бога, вы же сами вчера перевязывали!— Снимай каэшку, произведу анализ. Отойди, не мешай. Непомнящий!.. Да не вертись, замри, я тебя вскрывать не собираюсь! Осокин!.. Николаич, ты мне нужен… Видишь пятнышки, здесь и здесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55