— Он еще так мал.
— Извините, госпожа, он не так уж мал, чтобы не знать, как себя следует вести. И, кроме того, мы должны продолжить свой путь, — учитель вслух не сказал, что встреча эта, хоть и случайная, не должна затягиваться, поскольку противоречила воде господина Абула.
Не зная арабского языка, Сарита все же сумела понять по их виду, о чем они говорили.
Грубый ребенок, льнущий к матери, рассерженный репетитор — все это было более чем очевидно.
Кто она? — внезапно спросил Бобдил на прекрасном испанском, смерив Сариту еще одним неодобрительным взглядом. — Одна из жен моего отца?
— Не совсем так, милый, — проворковала Айка, — она новенькая в Альгамбре.
— Когда я буду калифом, — заявил Бобдил, — я отошлю отсюда всех отцовских жен, и тогда мы будем здесь совсем одни, правда, мама?
— Ты не должен говорить так, мальчик мой, — сказала Айка, но Сарита, однако, не услышала в ее голосе убежденности. Для нее было совершенно очевидным то, что сын Абула был невоспитанным и избалованным мальчишкой.
«Как удивительно, — подумала она, — что султанша не замечает этого!» С другой стороны, любящие матери часто склонны не замечать недостатков своих отпрысков, в особенности, если могут проводить с ними немного времени.
Решив продолжить прогулку, Сарита оглянулась в поисках Кадиги и Зулемы. Их нигде не было видно.
— Твои служанки вернулись в башню, — сказала Айка. Увидев, что Сарита очень удивлена этим обстоятельством, она сочла нужным объяснить. — Они решили, что раз ты находишься со мной, то их присутствие больше не требуется.
— Госпожа, — решительно промолвил Ахмед Эбен, — мы должны продолжить свой путь. Через час Бобдил должен быть на конюшне на уроке верховой езды.
— Я не хочу на урок верховой езды, — воскликнул Бобдил. — Это ужасная лошадь, мама, слишком большая и она кусается!
— Глупости, — голос Мули Абул Хассана возвестил о его прибытии. — Султан кроткий как ягненок. Он просто больше, чем твой пони — это да, но тебе пора уже научиться ездить на настоящей лошади. Как странно, что мы, при наличии таких обширных угодий, ухитрились встретиться здесь все, — голос его был холодным и злым, и Сарита тут же почувствовала свою вину, хотя и не поняв почему.
— Доброе утро, мой господин калиф, — сказала она. Он без улыбки ответил на ее приветствие и повернулся к жене:
— Я и не знал, что ты так любишь утренние прогулки, Айка.
Она мягко улыбнулась, как будто услышала в его голосе один только мед.
— Сегодня утром, проснувшись, я была просто переполнена радостью и оттого не могла оставаться в четырех стенах, — голос ее чувственно звенел.
— Мы встретились здесь с госпожой Айкой, когда предпринимали нашу обычную прогулку, изучая дикорастущие травы, — вмешался заметно нервничающий репетитор.
— Все это вполне объяснимо, — тон Абула был все так же холоден. — Предлагаю вам продолжать путь, Ахмед.
— А почему мама не может пойти с нами? — заскулил Бобдил. — Я хочу гулять с моей мамой.
Это несправедливо, что я не могу… — он почти пищал. «Склонность к нытью, это, вероятно, наименее привлекательная черта характера ребенка»
— бесстрастно подумала Сарита. В их племени нытики всегда получали тумаки и от старших, и от сверстников. Впрочем, не ее дело думать о том, как родители управляются со своим ребенком. Судя по его поведению, они не очень хорошо это делали.
Сарита решила, что является лишней в этой компании и повернулась, чтобы дойти до развилки, а затем свернуть на другую тропинку.
— Сарита, подожди меня на каменной скамейке, что стоит у развилки, погуляем вместе! — бросил Абул через плечо.
Сарита остановилась. Глаза ее загорелись зеленым пламенем:
— У меня нет больше никакого желания гулять, господин калиф, я возвращаюсь в свою тюрьму.
Она едва не рассмеялась, увидев выражение лица Абула. До этого никто не осмеливался так разговаривать с калифом Гранады. Айка задохнулась и на минуту забыла о сыне. Девушка же уже почти бежала в сторону башни.
Глядя на нее, Абул снова подумал о маленьком лесном зверьке, которого невозможно приручить и. которым можно только любоваться.
Он дал ей уйти, прекрасно сознавая, что если не сможет удержать ее снова, то от этого отнюдь не выиграет в глазах жены и сына, который так и не перестал ныть.
— О, успокойся же, Бобдил. Ты уже слишком большой, чтобы непрестанно плакать. Заберите его, Ахмед Эбен.
Репетитор коснулся плеча ребенка, в результате чего Бобдил еще сильнее прижался к Айке.
Увидев выражение лица Абула, Айка поспешила освободиться от ребенка.
— Иди с Ахмедом, Бобдил, — сказала она. — Не плачь, дорогой. Скоро будет закат и мы снова увидимся. И ты сможешь рассказать мне обо всех своих делах, — только глухой не услышал бы в словах Айки того, что она в действительности хотела сказать мальчику.
Она предостерегала ребенка от плохого человека, которым, очевидно, считала его отца. Но в данный момент Абул не мог открыто обвинить Айку ни в этом, ни в том, что она устроила якобы случайную встречу, потому что внешне ее поведение было абсолютно безупречным. Ведь она дружески пообещала мальчику скоро увидеться и отослала его. Но как же вывести ее на чистую воду? И была ли совпадением встреча Сариты с Айкой и Бобдилом? К каким же выводам пришла она, явившись свидетельницей этой отвратительной сцены? Она показала его явно в невыгодном свете, если видеть только внешнюю сторону и не утруждать себя поиском подоплеки.
— Сколько раз я говорил тебе, чтобы ты не портила то, что я стараюсь сделать с нашим сыном! — сказал Абул, когда они остались с Айкой наедине. — Ты сослужишь ему плохую службу, если будешь поощрять его в том, чтобы он держался за твою юбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101