Мы сидели с Венькой на кухне уже полдня, мы выпили дикое количество вина, и пассаж о слесаре я восприняла как совет близкого человека.– А почему слесаря-карусельщика?– Ну, токаря-расточника.Вот тогда-то мне и стало по-настоящему плохо: в горле стоял табак, обильно смоченный вином. “Неплохо начатый дебют человеческого общения может закончиться весьма плачевно”, – сказала я сама себе."Точно-точно, пьянству бой”, – шепнул мне на ухо мертвый Иван."Говорил же тебе, кури траву – обойдешься без ненужных эксцессов”, – шепнул мне на ухо уехавший Нимотси.– Я сейчас, – выдавала я из себя и бросилась в ванную.Все остальное я помнила смутно: кажется, Венька поливала меня водой и накачивала марганцовкой, полное отсутствие брезгливости, удивительное для девочки с такими надменными капризными губами.Венька уложила меня – совсем слабую, но пытавшуюся соображать.– На видаке последний фильм Антониони, кассета стоит, – выдавилая из себя. – Можешь посмотреть.– Рискну.…Когда я пришла в себя, Веньки в комнате не было, а с кухни доносились приглушенные голоса.Ничего себе.Проклиная все на свете, я по стенке добралась до кухни.Их было трое – Венька и два молодых человека.Один – явно узбек, но узбек породистый. Я знала этих узбекских отпрысков из хороших киношных семей еще по ВГИКу – узкие тела, гордые головы, небольшие руки превосходной лепки, аристократический разрез глаз. Уж эти-то точно никогда не десантировались на хлопок и не махали кетменями на строительстве арыка.Второй произвел на меня гораздо меньшее впечатление – обыкновенное лицо, никакой экзотики. Только лоб хороший – давно я не видела таких высоких крутых лбов.– Ну как Антониони? – светски спросила я, сгорая от стыда за марганцовку в ванной.– Туфта полная, – честно призналась Венька, – меня только на двадцать минут хватило. И почему только творческие работники не выходят на пенсию?.. Знакомьтесь – это Мышь. А это – Фархад и Марк. Фарик и Марик.На Фарика и Марика я произвела впечатление не большее, чем замызганный окурок, брошенный на асфальт. Они смотрели только на Веньку.– Мышь сценарии пишет. Никакой реакции.– Фарик журналист, а у Марка здесь бизнес намечается.– Радостно за него. – Я вдруг позавидовала Веньке. Мне вполне хватило бы кого-нибудь одного.– Ты не бойся, мы не останемся. Мы квартиру сняли на Алексеевской, – И когда только успели?– Лето. Дни длинные, – лениво разлепил губы Марик.– Мы поедем. А я тебе завтра позвоню. Здорово было, правда. Я рада, что так получилось.Я поморщилась.Фарик и Марик поднялись как по команде – оба высокие, хорошо сложенные и еще не заматеревшие."Ну и черт с вами”. – Входная дверь хлопнула.Я опять осталась одна. * * * Венька действительно позвонила мне на следующий день. Мы встретились на нейтральной территории, на Новом Арбате (я не была там года три, хотя все это время, за исключением месячной эпопеи с продажей бабушкиной квартиры, безвылазно просидела в Москве).Мы сидели в летнем кафе у кинотеатра “Октябрь” и пили отвратительно теплый сок. После вчерашних возлияний мне все еще было муторно, и трубку взять с собой я не решилась. Зато купила пачку самых дорогих сигарет – вообще-то, мне было всегда все равно, что курить, я так и не научилась получать от этого удовольствие. Но сигареты были моим спасением в общении с другими людьми, они придавали мне иллюзию независимости и незакомплексованности – это был психологический барьер, преодолеть который не представлялось никакой возможности.Иван, читавший меня даже не как беллетристику средней руки, а как комикс, сказал однажды: “Если у тебя такие проблемы, то чем наживать рак легких, купи себе четки. Займешь руки, а все остальное приложится”.Я вдруг вспомнила об этом сегодня, в летнем кафе, за соком, сидя напротив девятнадцатилетней соплячки с восхитительно длинными ногтями.Ее мальчики сидели рядом, за соседним столиком, с видом угрюмых телохранителей. , – Слушай, – непринужденно сказала Венька, – меня тут мысль озарила… Только не подумай, что это наглость с моей стороны… Словом, мы могли бы работать вместе, почему нет? Фарик, между прочим, – криминальный журналист, так что все свеженькое, полный эксклюзив. Сейчас это хавается, почему не попробовать. Могли бы объединить усилия."Поздравляю, девочка, у тебя собачий нюх на такую безвольную инфузорию, как я”.Я выбила сигарету из пачки:– Шла бы ты лучше в топ-модели. Венька заговорщицки скосила глаза на своих телохранителей и прощебетала:– Десять сантиметров не хватает до стандарта. Так что это отпадает.Я вдруг подумала, что спустя семь лет все может повториться снова. И мой позвоночник впервые за долгое время дал слабину и превратился в плющ, готовый обвиться вокруг этой девчонки. Искушение закрыть глаза и положиться на чужую волю было таким сильным, что я даже зажмурилась.– Серега говорил, что ты просто классно пишешь .– Да?– ..так гениально, что просто крышу сносит!– Ну, не я конкретно, а уже распавшийся коллектив авторов.– Можно придумать что-нибудь подобное.– Подобного уже не будет.– Будет лучше.– Что, хочешь попасть в обойму? – проницательно спрос ила я.– Очень! Причем сразу – и в яблочко.– А при чем здесь я?– Ты пока не говори ничего, просто подумай. В любом случае – позвони.…Я не позвонила – ни на следующий день, ни через неделю. С одной стороны – каждому человеку нравится быть соблазненным: все равно чем – главное, соблазненным. Но с другой – я терпеть не могла эту провинциальную прыть, эту нахрапистость, эту железобетонную уверенность, что именно твоя свежая кровь окажется нужной группы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24