И почувствовала, что напряжение вдруг отпустило его наконец-то; и, как бабочка из куколки, вылупился тот, прежний Нимотси, который целовал меня в аэропорту и которого я никогда не забывала.– Все хорошо, все хорошо, – шептала я ему.– Только ты не засыпай, пока я не засну. Я устал быть один, я все время был один, а теперь больше не хочу, не хочу.В конце концов он уснул, а я еще долго рассматривала его изможденное лицо в свете начинающегося утра.– Пожалуйста, я прошу, пожалуйста, – бессвязно шептал он во сне, а я клала руку ему на губы, на прохладный восковой лоб – “все хорошо, все хорошо”……Я проснулась с тяжелой головой – и сразу вспомнила кошмар предыдущей ночи. Слава Богу, сегодня приезжает Венька – на часах было девять. Значит, скоро она появится, если не вздумает прилететь самолетом, ей всегда нравились самолеты.Ей всегда нравились самолеты, я всегда была без ума от порядка, но сейчас в комнате все было перерыто: вещи, книги, рукописи были смешаны в диких пропорциях, как коктейли сумасшедшего бармена, всю жизнь проработавшего на киношную гонконговскую мафию.…А все, что осталось от моего друга Нимотси, умиротворенно сидело на кухне и лакало кофе из жестяной коробки чая. Весь чай – Господи ты Боже мой, “Выбор императора”, бешеные деньги за сто грамм! – был высыпан на пол. А на плите, в кастрюле, булькали ингредиенты для кайфа.– Приветик! – бодро сказал Нимотси. – Кофе хочешь?Я молчала.– А кайфу? – Он явно издевался, каждую секунду не прощая мне своей ночной сумасшедшей слабости. – Скоро поспеет.– Что за разгром ты учинил?– Паршивая у тебя квартира. Такую и бросать не жалко.– Я не собираюсь ее бросать.– Ты, видно, ничего не поняла из вчерашнего. Кошмар продолжался. Я села против Нимотси и отпила остывший невкусный кофе из его жестянки.– Что ты искал?– Бабки.– Нашел?– Сама знаешь, что не нашел. Так, мелочевка, на две дозы от силы. Здорово ты их прячешь, где только?– Я прячу их в банке.– Банку я что-то не приметил.– В сберегательном банке.– Идиотка! Кто же их там держит в этой гребаной стране?– Я.– И много?– На гроб из красного дерева хватит. Тебя тоже упакую в последний путь, не сомневайся. Благо недолго ждать осталось. – Нимотси стал раздражать меня.Он с ненавистью посмотрел на меня.– Придется тебе все снять. Мы уезжаем. Я грохнула жестянку с кофе об пол, никакого эффекта, жалкое подобие ночной, почти трагической, сцены с битьем посуды.– Ты уезжай, если хочешь, – хоть в Канаду, хоть на острова Зеленого Мыса… Дам тебе отступного – и попутного ветра в горбатую спину.– Это мило И плевать, что столько лет из одного корыта дерьмо хлебали и в одной кроватке спали, тщедушными тельцами прижавшись. Нехорошо выходит, а? Ты, моралистка!Бедный мой Нимотси, спасавший меня от тоски по Ивану, лежавший с ботинками на диване в квартире на Автозаводской, отчаянно поцеловавший меня в аэропорту – мне стало нестерпимо стыдно за непроходящее глухое раздражение к нему.– Я никуда не поеду, – мягко сказала я, – у меня здесь все: жизнь, куча работы, счета за телефон… У меня обязательства перед людьми, которых я люблю. И которые любят меня…– Что ты говоришь? Которые любят тебя… Сейчас с двух раз угадаю, кто это любит тебя! Какая-нибудь дешевая провинциальная срань с юрким пенисом, альфонсишко, который сосет из тебя бабки на галстуки и любовниц… И играет на тебе, как Ростропович на виолончели.– Заткнись!– Что, правда, правдочка и маленькая правда глаза колют?– Пошел вон из моей квартиры!– Не на порно ли денюжки ты ее прикупила? Я больше не могла оставаться с ним в одном пространстве – еще пять минут, и мы разругаемся в хлам, я этого не хотела, я действительно была моралисткой, куцей моралисткой.Я ушла в комнату, начала бесцельно собирать вещи, разбросанные Нимотси.– Ну что?! – заорал он из кухни. – Ширяться будем?– Пошел ты! – заорала я в ответ.– Как знаешь. А то бы на пару отъехали. В прихожей зазвонил телефон.– Не бери трубку! – страшно закричал Нимотси.– Не сходи с ума, – холодно ответила я; это Венька, конечно же, ну, слава Богу, теперь-то мы быстро разрешим все проблемы…На том конце трубки молчали.– Перезвони, – я дунула, послушала – молчание, – перезвони, тебя не слышно.Нимотси стоял на пороге кухни, белый как мел.– Кто это? Кто это звонил?– Конь в пальто! Сорвалось – вот и все. Я быстро набрала Венькин номер – короткие гудки. Нимотси заметался по квартире, многосерийная эпопея продолжилась.– Это они… Они меня вычислили… Нужно сваливать отсюда… Вот блин, даже одеться не во что! Что у тебя за хахель – из труппы лилипутов, что ли?.. Ну, ты и сука, лишила меня кожного покрова!– Что ты несешь?!– Какого ляда нужно было шмотки мои стирать, кто тебя просил? В чем теперь ноги делать?! И рюкзак порвался, вот черт! – Он схватил свою записную книжку, потрепанные карты, огрызок карандаша.– Да… – я меланхолично наблюдала за ним, – не всех дурных война забрала. Успокойся ты… Я тебе “Паркер” подарю.– Плевал я на твой “Паркер”. Ты даже не знаешь, что у меня тут… Что у меня тут снято!..Он все еще носился по квартире со своим богатством, когда зазвонил телефон.На этот раз это действительно была Венька.– Эй! Ты жива еще, моя старушка?– Привет! Тут сорвалось…– Ничего не сорвалось. – В Венькином голосе сквозило скрытое торжество: так было всегда, когда она складывала заказы к моим ногам, – так такса виляет хвостом, ожидая от хозяина похвалы за пойманную лисицу. – Ничего не сорвалось! Наоборот. Этот респектабельный лох из Горного был в восторге от наших идей… Рожа, правда, вегетарианская, волосики зализанные, как у трактирного полового, но… В общем и целом… Что такое “
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24