– Что ты имеешь в виду?
– Ты неприлично растолстел. И в таком виде ты собираешься выходить на поединок?
От такого выпада Утер рассмеялся. Он только что пропустил удар, внезапный и в чем-то даже остроумный, причем это были еще только цветочки, два-три балла по двенадцатибалльной шкале материнского недовольства.
– Может, еще и не будет никакого поединка, – ответил он. – Завтра мы продолжим заседание…
– К демонам заседание, Утер. Почему этот вампир вообще еще жив? Почему его не убили на месте?
– Нужно было провести следствие…
– К демонам следствие. Если бы ты убил вампира на месте, сейчас не пришлось бы заниматься этими глупостями. Теперь вот что. Ты помилуешь этого вампира…
– Ни за что.
– Отпустишь его на все четыре стороны. А через пару месяцев кто-то из верных тебе людей…
– Нет, нет…
– Людей, Утер, а не всякой инородной швали, которой ты себя окружил… Кто-то надежный пусть прикончит этого наглого вампира.
– Отличный совет. И вампиры, конечно же, не догадаются, что это…
– Они догадаются и зауважают твою силу, Утер. А вот если ты по любому пустяковому поводу станешь выскакивать на арену поединков, рискуя своей жизнью и судьбой Лионеи, ни одна самка оборотня не станет тебя уважать. Твои предки, Утер, удержали власть не потому, что всегда бездумно исполняли Протокол, а потому, что умели применять силу. В нужное время. Нужным способом.
– И, по-твоему, сейчас подходящее время для обмана и убийства?
– Тебе не нравятся эти слова? Но ты уже большой мальчик, Утер, ты не должен бояться слов. Если хочешь, я поговорю с Фишером, он ловит такие идеи на лету, но я-то хотела, чтобы решение исходило от тебя, короля Лионеи.
– Решение будет принято завтра, на Большом Совете.
– Боже, – брезгливо протянула королева-мать. – Ты действительно веришь в то, что говоришь? Веришь в такоерешение? Утер, твои братья мертвы, твои сыновья разбежались… И вот теперь твое решение – поиграть в гладиаторов на потеху всем Великим Старым расам?
– Двенадцать лет назад я застрелил канцлера подземных стражей, – напомнил Утер. – Ты не возражала тогда.
– Убрать обнаглевшего карлика было нашим долгом, к тому же у тебя тогда были сыновья, Утер, и если бы ты дал себя убить, я бы воспитала Александра и Дениса должным образом. А теперь… «Духовное путешествие», надо же, никогда не слышала большей глупости! Или…
Королева вдруг резко подалась вперед, словно падая, и Утер испуганно протянул к матери руки, но та оперлась о трость, встала, едва не касаясь шляпой потолка – по крайней мере Утеру так показалось – и голосом холоднее гренландского ледника проговорила:
– Утер Андерсон, не собираешься ли ты сдохнуть на этой арене, чтобы вернуть своих сыновей в Лионею? Не думаешь ли ты, что, потрясенные смертью отца, они тут же прозреют, осознают свое отступничество и ринутся исполнять свой священный долг?
– Нет, – сказал Утер и для убедительности фыркнул. – Конечно, нет. Какая глупая идея.
Он ждал, что мать на этом не остановится, и лихорадочно подыскивал аргументы, которые должны были разубедить ее, сбить с толку, отвлечь от этой неожиданной догадки, которую можно было объяснить то ли невероятной старческой мудростью, то ли редкой разновидностью старческого безумия, то ли опасным гибридом этих двух состояний. Но ледник замер столь же внезапно, как и двинулся всего минуту назад, королева-мать устало вздохнула и заговорила голосом пожилой женщины, которая, конечно, хотела бы помочь, но раз уж ее слова пропускают мимо ушей, что ж…
– Проводи меня. Утер. Я хочу отдохнуть.
По дороге в свои покои королева принялась рассказывать сыну про свою поездку в Китай, и через некоторое время Утер ощутил себя совершенно обычным мужчиной, который прогуливает свою престарелую мать, трансформируя любовь в терпение; он почти забыл про сказанное матерью и воспринял как само собой разумеющееся, когда на пороге своей спальни королева-мать обернулась и дотронулась до щеки Утера, вероятно, сообщая этим прикосновением, что, несмотря на все сказанное и сделанное, она все же его мать, и она безусловно любит его. А то, что она иногда таким бесцеремонным образом вмешивается в королевские дела, это тоже любовь, именно любовь и ничто иное.
– До свидания, Анабелла, – сказал Утер. Он назвал королеву по имени, потому что уже давно не мог выговорить в отношении этой строгой высокой женщины «мама» или что-то однокоренное. Он знал, что матери это не нравится, и ждал, что сейчас она голосом или жестом проявит свое недовольство, но ничего подобного не случилось.
– До свидания, Утер, – сказала королева-мать и позволила служанке взять себя под руку.
Утер Андерсон направился в свой кабинет, думая о той странной судьбе, что была уготована его матери – она пережила своих родителей, своего мужа, двух своих сыновей. Эти потери не только не сломили ее, но и как будто сделали ее сильнее, словно Анабелла Андерсон унаследовала жизненные силы преждевременно ушедших родных.
Размышляя об этих не слишком веселых вещах, Утер толкнул тяжелую дверь своего кабинета и направился к окну, чтобы задернуть портьеру, но остановился, с некоторым запозданием почувствовав – что-то изменилось в этой комнате, что-то чужеродное присутствует здесь. Утер удивленно обернулся и увидел, что чужеродный элемент сидит на его письменном столе и беззаботно болтает ногами. Длинными красивыми ногами.
– Привет, – сказала светловолосая девушка в розовой маечке с вышитой кошачьей мордочкой. – Меня зовут Оленька. А вы король, да? Можно, я вас щелкну?
– Э-э… – король хотел было рассердиться на непрошеную гостью, но ее глаза и улыбка были настолько невинными, что Утер махнул рукой и сам улыбнулся в ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163