Настя не хотела привлекать внимание, и терять время она тоже не собиралась, поэтому даже не стала вылезать из остановившегося перед отелем такси, поручив Армандо разобраться с багажом, ключами, гостиничными картами и тому подобными мелочами.
– И что потом? – поинтересовался Армандо.
– Потом можешь посмотреть телевизор. Спуститься в бар.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Ты про телевизор? Или про бар?
– Принцессе не стоит уезжать одной.
– Во-первых, хватит говорить обо мне в третьем лице, во-вторых, я еду не на край света, здесь все рядом, и здесь все безопасно.
– Это нарушение Протокола.
– Я знаю, и потому я попросила, чтобы со мной ехал ты. Я-то думала, что у тебя не будет отваливаться челюсть каждый раз, как только я сделаю что-нибудь непротокольное.
– Хорошо, – сказал Армандо. – Я займусь багажом и ключами. Пусть принцесса назовет мне адрес, куда она направляется, и пусть она не выключает мобильный телефон.
– Пусть Армандо перестанет говорить обо мне в третьем лице, – в тон ему ответила Настя. – Это делает его похожим на робота. Армандо ведь не хочет, чтобы его считали роботом?
– Армандо плевать, – сказал Армандо.
Я сразу и не сообразила, с чего это вдруг в устной речи Армандо завелись такие странности. Когда король Утер оказался на больничной койке, а я – пусть даже временно – перепрыгнула на его место, люди и все остальные стали относиться ко мне немного по-другому, при том что я-то осталась той же самой Настей Колесниковой. У меня не прорезался третий глаз, я не научилась проходить сквозь стены, не овладела редкими видами восточных единоборств… И – ха-ха, сейчас будет шутка – грудь у меня осталась того же самого размера. Я знала, что я – это все та же самая я. Зато остальные вели себя так, будто в Лионею только что прислали обновленную и улучшенную версию Насти Колесниковой, с которой следует обращаться совершенно особым образом. Например, говорить в моем присутствии «принцесса».
В первые дни после покушения на Утера Амбер Андерсон смотрела на меня так, словно собиралась расплакаться. Я по наивности относила это на счет переживаний о здоровье отца, но… Не уверена, что вызывало у Денисовой сестры больше переживаний – раны Утера или мое перемещение в королевский кабинет.
Впрочем, принцессе было не до этого.
Сначала Настя подумала, что таксист привез ее по неверному адресу. Затем она решила, что виноват снег, из-за которого улица выглядела иначе, и как следствие, Настя не могла сориентироваться. И только потом она приняла простое и очевидное объяснение – дома не было на месте. Прага была на месте, улица была на месте, соседние строения были на месте, и только дом Альфреда с одноименным пивным подвалом отсутствовал по неизвестной причине.
Настя на всякий случай надела очки и осторожно приблизилась к образовавшемуся проему, отгороженному со стороны улицы аккуратным металлическим забором, на котором было что-то написано по-чешски. К сожалению, в очках не было функции встроенного перевода; можно было только предположить, что в надписи указаны координаты строительной фирмы, но какой в этом прок? Внезапно все стало куда сложнее, чем предполагала Настя полчаса назад, и решение оставить Армандо в гостинице уже не выглядело столь разумным.
Она прижалась лбом к холодному металлу и сквозь щель между панелями разглядела то, что осталось от дома Альфреда. Честно говоря, смотреть было не на что. Ни людей, ни иных форм жизни. Битые кирпичи вперемешку с досками и землей, все это слегка присыпано снегом, который, впрочем, не исправлял общей невеселой картины. На язык просилось слово «катастрофа», только вот высказать его было некому.
Или?..
Кто-то легко тронул ее за руку.
– Даму просят пройти.
Настя вздрогнула, обернулась…
– Карл?
И еще раз вздрогнула.
2
«Не человек, но и не швейцарский гном», – говорил про себя Альфред Пражский, имея полное на то право, ибо на самом деле Альфред был натуральным демоном. С рогами, копытами и, вероятно, хвостом.
Поскольку, согласно официальной лионейской истории, демоны вымерли пятьсот лет назад, а согласно истории рода человеческого – не существовали вообще, Альфред старался, чтобы его расовые признаки не бросались в глаза. Смешная шапочка на голове, широкие штаны и кожаные туфли с загнутыми носами – нехитрый камуфляж одинокого демона, которому для верности просто не стоит появляться на улице. Так Альфред обычно и поступал, предпочитая взирать на мирскую суету с балкона.
Впрочем, теперь у Альфреда не было балкона; балкон ушел в небытие вместе с прежним жилищем пожилого демона. Теперь Альфред сидел у окна и поглядывал в бинокль на дела нижнего мира. Поскольку это окно выходило как раз на развалины его старого дома, Настю он заметил почти сразу и отправил за ней Карла.
– Будешь завтракать? – спросил Альфред.
– Бу… Вы вставили зубы! – сообразила Настя.
– Лучше бы я этого не делал.
– Почему?
– Может быть, тогда дом остался бы целым.
Настя не знала, как реагировать на эту демоническую логику, и промолчала.
– Есть старая теория, – пояснил Альфред. – Что одна вещь в доме всегда должна быть сломана. И если ты починишь эту сломанную вещь, то вскоре сломается другая. Поэтому нужно выбрать какую-то не очень ценную вещь, сломать ее и не чинить. Я мог обойтись без зубов, а дом… Мне жалко дом.
– А что с ним случилось? – спросила Настя.
– А ты не слышала? Взрыв газа. Так они говорят: взрыв газа. Я не верю. Карл, у нас был газ?
– Да, господин, – ответил Карл, появившийся в комнате с круглым подносом, уставленным тарелками с едой.
– Все равно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163