Однако вначале, когда они остановились на середине арены и выстроили своих вооруженных соратников кольцом вокруг стариков и детей, я не имел ни малейшего представления, что это за люди.Я бы не смог вообразить ничего более невероятного, чем мой собственный сын и мой самый верный слуга, которые гибнут на арене римского цирка в схватке с дикими зверями. Несколько мгновений я даже задавался вопросом, кому именно пришла в голову «блестящая» мысль поставить эти две комические фигуры во главе тех, кто сразится со львами?Уверен, и Юкунд, и Барб были глубоко уязвлены хохотом публики. Они-то выбрали львов потому, что ветеран рассказал мальчику, как в молодости я голыми руками поймал такого же огромного зверя вблизи Антиохии. В тот давний день и сам Барб проявил незаурядную смелость; думаю, именно тогда он решил, что прекрасно знает все повадки львов.Оберегая Юкунда, ветеран приказал ему отложить костыли и встать на колени у него за спиной с тем, чтобы львы не смогли сразу же опрокинуть подростка на песок арены. Закрывая Юкунда собой, Барб хотел дать тому возможность показать зрителям свое мужество. Я думаю, что Барб, в обмен на признание Юкунда, рассказал мальчику, кем я ему на самом деле прихожусь. Этого не знал никто, кроме моего отца и Барба. О последствиях моего юношеского прегрешения я не говорил даже Клавдии, хотя и похвалился перед ней своей связью с Лугундой, дочерью одного из британских царей, когда вернулся в Рим из Британии.Едва львам отворили ворота, как Юкунд попытался привлечь мое внимание, назвав меня громко по имени и бодро помахав мечом, чтобы показать, что он совсем не боится. И тут пелена упала с моих глаз, и я узнал его и Барба. В груди у меня словно что-то оборвалось; в отчаянии я прохрипел приказ немедленно прекратить представление.К счастью, в общем гвалте никто этого не услышал: как только львы выбежали на арену, толпа разразилась криками удовольствия, а многие зрители вскочили с мест, чтобы лучше видеть происходящее.Если бы я остановил представление, Нерон, возможно, так бы разгневался, что послал бы меня на арену к моему сыну, и я не думаю, что кто-нибудь бы от этого выиграл. Короче говоря, когда я смог немного соображать, я взял себя в руки и поблагодарил богов за то, что никто не обратил внимания на мой дурацкий возглас.Сабина, считавшая львов своей собственностью, использовала все средства, какие только они с Эпафродием смогли изобрести, чтобы раздразнить зверей и сделать их еще более кровожадными. В результате три красавца-льва выскочили на арену с такой скоростью, что самый крупный из них, ослепленный ярким светом огня, запнулся о дымящиеся головни и покатился по песку, опалив свою гриву. Естественно, он еще больше разъярился, хотя и не нанес себе никаких увечий.Львы, рыча, принялись метаться по арене, усиливая всеобщее напряженное ожидание и не обращая ни малейшего внимания на небольшую группку христиан. Иногда только животные терзали тела тех, кто был распят на ограде, окружавшей арену.Тем временем Барб отыскал себе подходящую тлеющую головню и посоветовал другим сделать то же самое. Размахивая этой головней в воздухе, он сумел воспламенить ее, и таким образом в левой руке у него оказался факел, а в правой — меч, которым вполне можно было ранить льва.Но последовать примеру Барба удалось всего лишь двум христианам: звери наконец заметили перебегающие фигуры и повалили одного из приговоренных, напав на него сзади, так что он даже не успел воспользоваться мечом. Крики неодобрения послышались из публики, решившей, будто он повернулся спиной ко льву из страха, хотя на самом деле он бежал со всех ног, чтобы поскорее вернуться с факелом назад, к своим безоружным единоверцам.Затем в игру неожиданно вступили собаки, прежде беспорядочно бегавшие по арене. Обученные травить диких зверей, они сбились в стаю и начали бесстрашно наскакивать на львов. Поначалу это обстоятельство очень помогало христианам, потому что львам приходилось то и дело с яростным ревом оглядываться назад и стряхивать с себя собак. Барбу настолько повезло, что он даже сумел выколоть глаз одному из львов, прежде чем упасть самому, а Юкунд вонзил в живот хищнику свой меч и тяжело ранил его.Когда лев начал кататься по песку и рвать собственные кишки, Юкунд на коленях подполз поближе и нанес ему смертельный удар. Но в агонии лев содрал с головы у мальчика кусок кожи, так что кровь залила Юкунду глаза. Толпа шумно рукоплескала подростку.Ощупав Барба и поняв, что тот мертв, Юкунд подобрал горящий факел и начал наугад размахивать им перед собой, пытаясь другой рукой с зажатым в ней мечом утереть кровь с лица. Один из львов обжег себе нос о пламя факела и в испуге отскочил, приняв его за раскаленное железо дрессировщика. Решив больше не рисковать, зверь погнался за более легкой добычей, и я стал опасаться, что сцена со львами может окончиться провалом и что я слишком уж положился на неумение христиан владеть оружием.Собак тем временем уже почти не стало. Многие погибли, остальные были сильно утомлены, и потому львам не составило особого труда покончить с ними, чтобы потом в спокойной обстановке заняться людьми. Собаки оказались настолько смелы, что ни одна из них даже не попыталась поджать хвост и убежать. Наконец лев ловким ударом лапы переломил хребет последней из собак, и та, рухнув на песок, жалобно заскулила.Парочка зрителей тут же вскочила с мест и закричала, что такая игра слишком жестока и что собак мучить нельзя. Тогда один из христиан нанес мечом милосердный удар и прекратил страдания животного.…А Юкунд все еще сражался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123