– Господи, что может быть достойнее, чем в трудную минуту оказаться рядом с другом. Селедка выше всяких похвал, Дженкинс. Поблагодари от моего имени миссис Хадсон.
Лорд Дункан с наслаждением вдыхал запах копченой селедки, дымившейся перед ним на тарелке.
– И конечно, к ней черный хлеб и масло.
Он похлопал себя по кармашку на выпуклом животике, где покоились серебряные часы с цепочкой. – Пруденс налила ему кофе и пододвинула чашку.
– И долго продлится встреча?
– Понятия не имею, – ответил отец. – Судя по чудовищному гонорару, который требуют эти ребята, до самого вечера.
Лорд энергично расправлялся с селедкой: сначала выбрал крупные кости, отложил в сторону, потом подцепил вилкой большой кусок и с наслаждением отправил в рот.
– Просто манна небесная, – произнес он. – Истинное наслаждение. Не могу понять, почему вы, девочки, не едите ее.
– Слишком много костей, – ответила Честити. – Пока я их вытащу, селедка остынет и у меня пропадет аппетит.
– Мелкие косточки можно прожевать, они не причинят никакого вреда, – сказал лорд.
Он развернул газету и принялся просматривать заголовки.
– Ты вернешься к ленчу? – спросила Пруденс, намазывая тост мармеладом.
– Не думаю, дорогая. Если мы покончим с этими законниками не очень поздно, отправимся с Беркли завтракать в клуб. А какой сегодня день? – Он заглянул в газету. – Суббота. Странно, что они работают. – Лорд Дункан пожал плечами. – Беспокоиться не о чем. Сегодня там бифштекс и устрицы. Вне всякого сомнения, мы поедем на ленч в клуб.
– Ты не забыл, что мы сегодня обедаем с Констанс и Максом?
– Не забыл. Жаль, что Беркли не смог принять ее приглашения. К нему приезжает его родственник.
– Думаю, Кон пригласила сегодня Уэсли, – сказала Пруденс. – Ты любишь играть с ними в бридж. Кон непременно составит тебе компанию.
– О да, это будет прекрасный вечер. Я в этом нисколько не сомневаюсь. Великолепный.
Он углубился в чтение газеты.
Пруденс посмотрела на Честити и сложила салфетку.
– Если не возражаешь, отец, мы оставим тебя. Сегодня утром у нас с Чес есть кое-какие дела.
Она поцеловала отца, и они с Честити вышли. В холле она остановилась.
– Нам надо сделать это нынче утром, Чес.
– Просмотреть его бумаги?
– Да, воспользоваться тем, что его долго не будет дома.
Честити кивнула.
– Может, послать весточку Кон?
– Да, отправь Фреда в Вестминстер. Лучше искать втроем. Больше шансов на успех.
Честити поспешила на кухню. Фред, мальчик на побегушках, мастер на все руки, полировал башмаки и болтал с миссис Хадсон.
– Лорд Дункан в восторге от вашей копченой селедки, миссис Хадсон, – промолвила Честити.
– Я знала, что ему понравится, – сказала миссис Хадсон. – Торговец рыбой обычно не привозит ее по четвергам, но на этот раз мне повезло. И купила недорого. Всего по два с половиной пенни за штуку.
– А отец получил удовольствия больше чем на пять пенсов, – произнесла Честити. – Фред, когда справишься с обувью, сбегай к миссис Энсор, спроси, не сможет ли она прийти сегодня утром. И пусть поторопится.
Фред поплевал на выходные туфли лорда Дункана. – Я сделаю это через десять минут, мисс Честити.
Он принялся яростно растирать слюну по коже.
– Мисс Кон, значит, останется здесь на ленч, мисс Чес? – спросила миссис Хадсон.
– Да, но нам достаточно будет хлеба и сыра.
– О, я могла бы что-нибудь испечь, – сказала экономка, – учитывая; что обеда сегодня не будет. В кладовой есть хороший кусок окорока, и еще я могла бы потушить кусочек телятины. Хотите пирог с ветчиной и тушеную телятину?
– Еще бы, – промолвила Чес.
– А пудинг с вареньем?
– Вы нас балуете, миссис Хадсон, даже при нашем скромном бюджете.
– Это нетрудно, мисс Чес, если есть смекалка, – ответила экономка с довольной улыбкой.
Честити улыбнулась ей в ответ и вышла из кухни, размышляя о том, что Дженкинса и миссис Хадсон им сам Бог послал.
– Мы должны любой ценой удержать отца от выступления в суде, – сказала Честити сестре, входя в гостиную. – Что, если он узнает твой голос, Пру?
– Вполне возможно, – согласилась Пруденс. Она стояла у окна, глядя на дождь, барабанивший по стеклам, и мокрые деревья в саду. – И Гидеону придется подвергнуть его перекрестному допросу. Это будет ужасно, Чес.
Она скрестила руки на груди.
– Все, что мы расскажем Гидеону об отце, только укрепит его желание подвергнуть его перекрестному допросу, – покачала головой Честити. – Даже не знаю, что делать, Пру.
– Но что-то надо делать, – сказала сестра. – Найти какой-то способ оградить его от этого. Мы не можем проиграть, Чес. И ты это знаешь. Если мы проиграем, отец будет растоптан, уничтожен, сломлен.
– В таком случае тебе придется изменить голос, – сказала Честити, – и следить за тем, чтобы он звучал уверенно, не дрогнул ни при каких обстоятельствах.
– Хорошо еще, что отцу и в кошмарном сне не приснится, что мы причастны к этому делу, – сказала Пруденс. – Если бы даже облик свидетельницы защиты под густой вуалью показался ему знакомым, он не связал бы это ни с одной из нас.
– Одна надежда на это.
Честити подошла к окну, встала рядом с сестрой, и обе они смотрели на улицу, пока у крыльца не остановился наемный экипаж, из которого вышла Констанс под большим зонтом.
Констанс против обыкновения не остановилась на мостовой, чтобы посмотреть на окна гостиной, а быстро поднялась па крыльцо. Дверь открылась, как только она оказалась па верхней ступеньке, и Констанс едва не столкнулась с отцом, выходившим из дома.
– Доброе утро, дорогая, – сказал он, сделав знак кучеру наемного экипажа, из которого только что вышла дочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94