Мы могли лишь догадываться, какая начинка содержится внутри, но, судя по наружному оснащению, в контейнерах – нечто весьма существенное. Однако убедиться в этом можно было, только вскрыв хотя бы один из них, что мы и намеревались сделать позже.
К этому нас побуждало то обстоятельство, что скрюченное тело Эмбера находилось именно здесь, на полу, у самого основания одного из контейнеров. По внешнему виду трупа можно было предположить, что смерть наступила по крайней мере дня два назад. Судебно-медицинская экспертиза и вскрытие, конечно, более точно установят время наступления смерти, но уже и сейчас по окоченению мускулов трупа и последующему их медленному расслаблению можно было с уверенностью сказать, что с момента смерти прошло больше суток.
На его правой ладони отчетливо виднелись следы ожога. Возможно, они были также и на теле, под брюками, рубашкой и под резиновым фартуком. Позже эксперты установят это.
В метре над его головой, посередине ее хода по пазу, торчала черная ручка с шероховатой, в отличие от гладкой и блестящей на втором контейнере, поверхностью. Судя по всему, она тоже обгорела.
Мы еще немного постояли возле тела Эмбера, потом Роулинс опасливо заметил:
– Надо держаться подальше от этой штуковины с циферблатами. Похоже, парень схватился за ручку, и его убило током.
– Вряд ли. – Роулинс с любопытством взглянул на меня, и я пояснил: – Этот человек – не ребенок, балующийся спичками. Он знал, что делает.
– Несчастья порой постигают и профессионалов. Шелл.
– Нет, я отвергаю твое предположение.
– Может, эксперты прояснят картину. Сейчас я их вызову.
Пока Роулинс звонил, я опустился на корточки и заглянул в лицо покойного.
По лицу покойника трудно судить, каким оно было в жизни. Можно, конечно, сравнить его с фотографиями, скажем, газетными или той, что была у меня. Вроде бы все на месте – глаза, нос, губы, волосы. Однако фотография не способна запечатлеть ни выражения глаз, ни улыбки, ни удивления или гнева. Перед вами кукла, оставленная кукловодом! А мне известно, что Эмбер обладал не только могучим интеллектом, но и чертовски привлекательной внешностью. Об этом можно было со всей определенностью судить по его скованному смертью лицу. Волевой подбородок и плотно сжатые губы свидетельствовали о сильном характере покойника. К тому же Эмбер был довольно высок – не менее ста восьмидесяти сантиметров, сухопар, но отнюдь не тощий. Словом, помимо всего прочего, это был весьма видный мужчина, несомненно, пользовавшийся успехом у женщин.
И вот... Что же все-таки произошло?
Я отошел от трупа, в ожидании Роулинса еще раз оглядел комнату. На полках вдоль стен – множество книг, стопки журналов, каталогов, бюллетеней. Рядом с ними – десятка два фото– и кинокамер, среди которых мое внимание привлекла пара весьма затейливых штуковин, которые с равным успехом могли быть камерами для подводных съемок или же компонентами какой-нибудь трехмерной картинки-загадки.
– Они уже едут, – объявил вошедший Роулинс. Заметив, что я внимательно рассматриваю полки, он спросил: – Нашел что-нибудь интересное?
– Да нет, ничего существенного.
Последнее, что я видел, покидая этот дом, было то, как ребята из выездной бригады погрузили останки Нормана Эмбера на четырехколесные складные носилки и покатили к фургону коронера. Потом труп отвезут в морг.
Роулинс поехал в полицейское управление, а я – снова в Бербанк. Опять вверх по Гленроса-стрит, к заветному дому Филдсов. Грязно-зеленого «шеви» перед домом не оказалось, и никто не отозвался на мой звонок, а потом и стук в дверь. Соседи сказали, что миссис Филдс и ее сын Питер уехали с полчаса назад. Уточнить же время их отъезда мне не удалось, но по моим прикидкам они умчались сразу после того, как я появился здесь в первый раз.
От супружеской пары, жившей по соседству, я еще узнал, что миссис Филдс вышла из дома с двумя чемоданами, которые положила на заднее сиденье, а потом села за руль рядом с сыночком, и они укатили. Итак, они захватили с собой только пару чемоданов – но этого мне было достаточно, чтобы окончательно уверовать в их нескорое возвращение.
И по крайней мере еще одну вещь я узнал: дергунчик Питер чемоданы не нес.
* * *
Массивные двери медленно отворились.
– Привет! – сказал я тому самому коротышке зловещего вида, который впустил меня в «Линдстром Лэбереториз» в первый раз.
– А, это опять вы.
– Да. Мне хотелось бы поговорить с мистером Линдстромом, если не возражаете.
– Входите, мистер Скотт. – Он открыл массивную дверь пошире, пропуская меня вперед.
– Так просто? – удивился я. – Во второй раз к вам попасть легче?
– Нет, просто мистер Линдстром велел мне сразу пропустить вас к нему, если вы наведаетесь снова.
«Странно», – подумал я, а вслух уточнил:
– Сразу пропустить к нему? В любое время?
– В такие подробности он не вдавался. Но, разумеется, имелся в виду ваш визит только к нему. Заходить куда-либо можно только с ним.
– Меня это вполне устраивает.
Массивная дверь так же медленно закрылась за нами, словно навсегда отрезав от внешнего мира. Коротышка провел меня по длинному, тускло освещенному коридору. Повсюду царила необычная тишина, и я с радостью отметил, что на сей раз не было и в помине тех ужасающих, гнетущих звуков.
Я сказал об этом своему провожатому, и тот объяснил, что, поскольку сегодня суббота, в здании нет никого, кроме него самого, шефа и еще пары сотрудников. Это меня тоже порадовало, потому что я чувствовал себя весьма неуютно в сумрачном коридоре среди множества закрытых массивных дверей и без единого окна, к тому же ощущая непривычную пустоту под мышкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77