Родимое пятно исчезло, и сейчас она пахнет по-другому. Я хотела бы знать: это тот же самый ребенок?
«Ну вот, - подумал Пол, - Зена, королева воинов, в полном блеске. Кот извлечен из мешка. Да нет, скорее, не кот, а тасманский дьявол - нечто огромное, хищное и омерзительное на вид». Наверное, в этот момент они казались Галине именно такими. Она окостенела - штамп, который как нельзя лучше подходил данной ситуации. А ее мягкие серые глаза были теперь холодными, как стекляшки.
Пол старался смотреть куда угодно, только не на нее, и мечтал забиться в какую-нибудь щель.
На камине стояла коробка с сигарами.
И еще фотография мужчины в белой панаме.
Пол заинтересовался: неужели Галина курит сигары? На коврике у входа, словно котята, устроились коричневые тапочки. Собака вышла из своего оцепенения, взяла один в пасть, принесла Пабло и с неприятным стуком шлепнула перед ним.
Пол заставил себя повернуться к Галине. Она все еще ничего не ответила Джоанне - онемела от ее обвинений. И выглядела потрясенной.
Позже, гораздо позже, Пол размышлял: есть ли такая штука - периферический слух? Когда нечто попадает в ухо, но заявляет о себе только через некоторое время.
Он отводил глаза, стараясь не замечать страдальческого выражения на лице колумбийки. Думал, не лучше ли извиниться и уйти. И не расслышал приглушенного звука в глубине дома.
А Галина расслышала. Этим и объяснялось выражение ее лица!
И Джоанна тоже расслышала.
Она потянулась к нему и впилась ногтями ему в руку.
Пол чуть не вскрикнул. Тогда бы в этом доме кричали двое.
Он и ребенок.
Потому что в доме плакал ребенок.
Наконец он это услышал.
И наконец осознал - обернулся к Джоэль и убедился, что девочка крепко спит. Это означало, что тот ребенок, который плакал, был не их ребенком.
- Кто это? - Спрашивать было глупо, но в этот день Пол вообще не отличался сообразительностью.
Галина не ответила.
- Чей это ребенок? - повторил свой вопрос Пол, хотя до него уже стало доходить, чей это ребенок. - Пабло, сходите посмотрите, кто там.
Пабло не двинулся.
- Галина?
Выражение ее лица не изменилось. Или изменилось? Дерзость в глазах не исчезла, но в них появилось нечто новое: пугающая сосредоточенность и сила духа.
- Галина, это наша дочь? Это Джоэль?
Пол не сразу осознал, что Пабло все еще не двигался, а Галина не отвечала.
Он встал с ребенком на руках - с чьим ребенком? Голова кружилась.
- Хорошо, я сам посмотрю, - объявил он о своих намерениях так, словно искал поддержки.
Хотел отдать Джоэль Галине, но одернул себя. Галина больше не работала у них няней. А эта девочка была, возможно, не Джоэль. Пол ощущал себя так, словно и физически, и эмоционально балансировал на краю глубокого, опасного ущелья, рискуя свалиться в пропасть. Ему чудилось, что комната кренится.
Все пришло в движение.
- Я пойду! - Джоанна встала и, не раздумывая, направилась в сторону детского плача.
Пабло вскочил со стула.
Пол хотел отдать ему ребенка, чтобы присоединиться к жене. Но поднять девочку отчего-то было так трудно.
- Сядьте, Пол, - мягко предложил Пабло.
Сказал, что посмотрит сам, а Пол пусть отдыхает и смотрит за ребенком. Пабло - он и был Пабло.
Пол с благодарностью вернулся в кресло, а Пабло шагнул за Джоанной в коридор. Ребенок заплакал громче, пронзительнее. И Пол окончательно и бесповоротно признал, что то, чего опасалась Джоанна, было сущей правдой.
Он узнал этот плач.
Помнил его с того первого дня, когда их дочь непрестанно ревела в гостинице и просила есть. Пока не появилась Галина и все не устроила.
Галина по-прежнему скованно сидела в кресле, только теперь она казалась ему физически ближе, чем раньше. Как это могло быть?
Несколько минут ничего не происходило.
Ребенок продолжал плакать откуда-то из глубины дома; Галина все так же смотрела на него со странным, тревожащим спокойствием.
Затем в гостиную возвратился Пабло; сильной рукой он поддерживал Джоанну, которая опиралась на него, словно готовая упасть в обморок. Но где же ребенок?
Казалось, что Джоанна не в себе, а Пабло стремится помочь. Связь между двумя этими явлениями определенно была случайной, хотя Пол совсем не был в этом уверен.
Что-то было не так.
Присмотреться внимательнее.
Голова жены на плече Пабло. Полу потребовалось несколько секунд, чтобы понять окончательно, почему ее голова так лежала у него на плече, - потому что Пабло крепко держал в кулаке пышные черные волосы Джоанны.
И втаскивал ее за волосы в гостиную.
Рот Джоанны был открыт в полузадушенном крике.
Пабло швырнул ее на диван - бросил, как чемодан, который он грузил в машину в аэропорту «Эльдорадо».
- Сиди! - прорычал он. Так отдают команду собаке. Глупой, упрямой собаке, которую следует проучить.
Пол прирос к стулу и безмолвным зрителем наблюдал разворачивающуюся перед ним драму, которая необъяснимым образом превратилась в реальность. Он ждал антракта, чтобы размять ноги, проветриться и похлопать исполнителям - поблагодарить их за поразительно правдоподобное представление. Но пьеса продолжалась.
Галина поднялась на ноги.
Она методично закрывала в комнате ставни и в то же время изливала на Пабло непрерывный поток испанской речи. Словно их с Джоанной тут и не было. Кажется, выговаривала ему. Знание испанского, так долго хранившееся под спудом памяти, постепенно возвращалось к Полу, и теперь он понимал примерно каждое пятое слово. «Ты. Кричал. Не здесь». На какой-то глупый миг он решил, что она упрекает Пабло за то, что он так грубо обошелся с Джоанной.
За то, что не принес их ребенка.
И нагрубил им.
Это было все равно что твердить себе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91