Через дверь она слышала, как в коридоре тюремщики спорили между собой.
Джоанна заснула под яростные крики - в доме то и дело вспыхивали ссоры, словно на берег накатывали волны сердитого прибоя.
* * *
Когда Галина зашла за ней, чтобы отвести на утреннее кормление, она выглядела уставшей и бледной.
- Что произошло ночью? - спросила ее Джоанна.
- Патруль USDF, - ответила няня и покачала головой. Ей трудно было встречаться глазами с Джоанной.
- Сколько человек погибло? Кроме Пуэнто?
- Четверо.
- Мне нисколько не жалко Пуэнто. Это он убил Маруху и Беатрис, я знаю. И теперь получил по заслугам.
- Зато его товарищи по нему горюют. - Галина по-прежнему отводила взгляд.
- О чем они спорили ночью?
- Ни о чем! - отрезала колумбийка.
- Как это ни о чем? Я слышала. Доктора и остальных. В чем дело, Галина? Почему вы на меня не смотрите?
- Они злятся.
- Из-за Пуэнто?
- Не только, - пожала плечами няня. - Думают, что это вы навели на них патруль.
- Каким образом? Как я могла, сидя здесь, навести на них патруль?
- Считают, что патруль разыскивал вас.
- Разыскивал меня? Но это же смешно! Откуда они могли знать, что я здесь? - Джоанна обнаружила, что говорит быстрее обычного и что в ее голосе появились нотки отчаяния.
- Некоторые из них - очень молодые ребята. Почти дети. Они думают, что вы опасны.
- И что случается с теми, кто опасен, Галина?
Колумбийка не ответила. Вместо этого пригладила торчащую прядку волос на головке Джоэль.
- Что бывает с теми, кого считают опасными? - Джоанна заметила, что руки Галины дрожат. - Так подумали про Маруху и Беатрис? Решили, что они опасны?
- Про Маруху ничего сказать не могу, - прошептала няня.
Она впервые с тех пор, как Джоанна обнаружила на матраце кровавое пятно, произнесла это имя. Впервые признала вслух, что произошло с несчастными женщинами.
- И про Беатрис ничего не знаю. Меня это не касается.
Джоанна, перебирая руками по стене, поднялась. Она чувствовала, что ей необходима подпорка.
- Меня они тоже собираются убить?
Галина подняла глаза и в первый раз встретилась с Джоанной взглядом.
- Я им сказала, что вы - американка. Если сделать что-нибудь с американкой, это обернется большими неприятностями.
- Сделать что-то - значит убить? Вы сказали - «убить американку»? Вы это им сказали? А они в ответ: «Ты права, Галина. Спасибо, что напомнила». Так?
Колумбийка сложила руки так, что кончики пальцев соприкасались. «Изобрази ладонями шпиль, - обычно говорила Джоанне мать. - Сделай шпиль и молись».
- Обещайте мне кое-что, - прошептала она.
- Слушаю, - ответила Галина.
- Подберите ей хорошую мать.
* * *
Большую часть дня Джоанна провела, стараясь подвести итог своей жизни. Не слишком плохая, заключила она. Но и ничего выдающегося.
Больше всего она жалела, что не удастся вырастить дочь. Ей казалось, что она могла бы стать прекрасной матерью. Вот чего ей не хватало в жизни, которая теперь проходила перед ее глазами. Осенним днем гулять по ковру из листьев в Центральном парке. Кружиться на карусели и дружески болтать с дочуркой. Вот чего недоставало.
«Как это было бы здорово», - подумала она.
К концу дня в окно проник тонкий лучик янтарного света, и Джоанна поняла, что во время перестрелки пуля отбила кусочек от одной из досок, которыми было заколочено окно.
Она приложила к отверстию лицо и стала упиваться запахами.
Паслен. Торф. Куриный помет.
Джоанна приникла к дырке глазом.
Во дворе с кем-то разговаривала Галина. Можно было видеть только нижнюю часть их фигур, но у Джоанны возникло ощущение, что она уже где-то видела этого человека. Коричневые ботинки. Рыжевато-коричневые полотняные брюки с острыми стрелками по бокам.
Да-да, конечно, она вспомнила.
Только что он здесь делает?
Глава 43
Вернувшись из психиатрической больницы домой, Пол вытащил со дна ящика с носками сложенный листок бумаги. Страничка, вырванная из записной книжки Майлза, была запачкана кровью.
Он сидел и смотрел на тонкие, словно паутинка, завитки синих чернил.
И думал, что это его лотерейный билет.
В коридорах их компании лотереи служили предметом шуток. Над этой темой актуарии хихикали за утренним кофе. Цифры перед его глазами были шансом один на миллион, выстрелом в небо.
Оставалось скрестить пальцы и надеяться на удачу.
Пол сделал глубокий вдох и набрал международный номер.
Когда в болотах Нью-Джерси сгинули наркотики на два миллиона долларов, он решил, что лишился нечто большего, чем деньги. Того единственного, при помощи чего он мог торговаться с тюремщиками Джоанны и Джоэль. Но Пол ошибся.
Внезапно он обнаружил, что обладал кое-чем еще более существенным. Когда он выстроил «дерево причин», оказалось, что его искривленные ветви могут спасти жизнь. И не только самого Пола.
Он мог выторговать свободу для жены и дочери.
Но Пол не собирался обсуждать свои дела с ФАРК.
Он поведет переговоры всего с двумя лицами. И только с ними одними.
С Галиной. И кое с кем еще.
Это пришло ему в голову в тот момент, когда он вспомнил самый первый день их злоключений - в тот раз они пришли в дом Галины, а очутились неведомо где.
До того как их мир перевернулся с ног на голову, пока они еще пили напичканный наркотиком кофе и вели вежливую беседу, сонная собачка Галины взяла в пасть тапочки и положила к чьим-то ногам.
Шлеп.
Сначала упала одна тапочка, затем вторая.
Неудивительно: собаками правит привычка.
«Галина живет одна?» Этот вопрос Пол задал Пабло по дороге в ее дом. Пабло долго колебался, прежде чем ответить: «Да». Почему?
Потому что она жила не одна.
У нее был муж.
- Hola! - Он услышал голос Пабло так отчетливо, словно тот был рядом, в этой же комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91