Но сначала - в туалет.
Таксист закрыл пластиковую перегородку между задним сиденьем и водительским местом, а Пол весь путь проехал на одной ягодице.
В ужасающем санузле на бензоколонке - настоящей дыре с сортиром - Пол убедился: все именно так, как он и предполагал.
Все, что он проглотил в Боготе, из него уже вышло. Хорошо, что ни один из презервативов не пострадал.
Пол уложил их в осклизлую раковину и вымыл тепловатой ржавой водой. Потом снял брюки и, обильно смочив желтой субстанцией, которая вытекла из флакона с жидким мылом, выстирал под краном. Вымыл себя, как мог.
Он не собирался снова глотать презервативы. Был не в состоянии. Приедет в тот дом в Джерси-сити и расскажет о том, что случилось: почему груз вырвался на волю за несколько миль до пункта назначения.
Пол аккуратно сложил наркотик в пакет, который предусмотрительно захватил с собой в туалет. Вернулся в такси и забрался на заднее сиденье. Пока он отлучался, водитель проветривал салон: обе дверцы были широко распахнуты, оба стекла опущены.
И все же таксист ничего не сказал. Как-никак Пол получил по зубам вместо него.
Благодарность перевесила отвращение.
* * *
Через полчаса они въехали в Джерси-Сити.
Пол старался думать о хорошем. А хорошее было: пока он со всем справлялся. За исключением каких-то мелочей.
Он находился в нескольких кварталах от пункта сдачи груза. На этом заканчивалась его часть соглашения.
Таксист свернул в украшенный арабскими надписями район. Машина миновала желтую мечеть с возвышающимся над ней сияющим минаретом и сверкающий экзотическими овощами и фруктами открытый рынок. Обогнала скользящих по улице, словно тени, закутанных с головы до пят в черное женщин.
«Меня зовут Пол Брейдбарт. Я привез вам то, чего вы ждете».
Он представил лицо Джоанны в тот момент, когда она будет выходить из самолета. Все еще изнуренное, с ввалившимися глазами, но уже порозовевшее от того, что все осталось позади, и от благодарности к нему. Она будет прижимать к груди Джоэль. Потом они поедут домой, где их лучшие друзья Лиза и Джон уже прикрепили красные шарики к дверной ручке их квартиры.
«Меня зовут Пол Брейдбарт. У меня для вас кое-что есть».
Такси остановилось. Шофер вытянул шею и выглядывал из окна.
- Приехали? - поинтересовался Пол.
- Тринадцать сорок шесть по Ганет-стрит? - переспросил таксист.
- Да. Это здесь?
- Это Ганет-стрит, - ответил водитель.
- Отлично!
Они оказались посреди квартала. Бакалея, аптека и два магазина, где работала система получения наличных по чеку. Все это сосредоточилось на одной стороне улицы. По другую сторону, судя по виду, стояли жилые дома. Туда-то ему и надо.
Вот только что-то оказалось не так. Таксист качал головой и вздыхал.
- Тринадцать сорок шесть? - повторил он.
- Да.
- Здесь нет такого.
- Что?
- Куда-то делось.
- Не понимаю.
- Смотрите сами.
Глава 19
Утро.
До Джоанны доносился запах жареных бананов и дыма. И знакомый мускусный запах ее ребенка. Девочка упиралась ей в подбородок мягкой головкой и сосала принесенную Галиной желтую смесь.
Пол уехал несколько часов назад. Или с тех пор прошло уже несколько дней?
Джоанна старалась бодриться. Пыталась казаться сильной ради мужа - ему это очень требовалось. Но когда осталась одна, когда его не стало в комнате рядом, почувствовала, как уходит надежда. «Вот что такое полное одиночество», - подумала она.
Но с ней была Джоэль.
И значит, она была не совсем одинока.
Вскоре после отъезда Пола появилась Галина, и Джоанна вцепилась в девочку, как хваталась за бумажник, опасаясь грабителей на 83-й улице.
«Попробуйте отнимите!»
Но Галина не собиралась отнимать у нее Джоэль.
- Хотите покормить ее со мной? - спросила она.
- Да.
И они стали кормить вместе. Бок о бок, как молодые мамы и их няни-иностранки, которые каждое утро собирались на скамейках Центрального парка. Только не было рядом ни горок, ни качелей.
И конечно, было еще одно отличие. Эта няня похитила их.
Но Джоанна не стала об этом упоминать. Она хотела задержать мгновение. «Не буди лихо», - говаривала ей мать, когда Джоанна начинала на что-то жаловаться. Это значило - будь довольна тем, что имеешь. Почему? Чтобы не стало хуже.
«Если ты разрешишь мне держать ее на руках, кормить и быть с ней, я не стану вспоминать, что ты с нами сотворила».
Это определенно противоречило ее характеру. Джоанна привыкла открыто высказывать все, что было у нее на уме. Но теперь она не могла рисковать, боясь, что у нее во второй раз отнимут Джоэль.
Галина спросила, как спала девочка. И Джоанна ответила, что у Джоэль прекрасный сон. Няня показала, как правильно держать ребенка при срыгивании. Они разговаривали так, словно опять очутились в гостиничном номере в Боготе.
Джоанна кивала, отвечала и даже поддерживала беседу.
- Где вы родились, Галина? - спросила она, когда Джоэль наелась и ее вроде бы даже удалось укачать.
- Во Фронтино, - отозвалась няня, - в Антиокии. - И, поняв, что Джоанна не знает названий колумбийских провинций, добавила: - На севере. На фруктовой ферме. Очень давно.
Джоанна кивнула.
- И как там?
Галина пожала плечами.
- Мы были очень бедны. Кампесинос. В школу меня определили святые отцы.
При упоминании о религии Джоанна вспомнила черную сутану и белый воротник, который мелькал сквозь перегородку в исповедальне. Запах нафталиновых шариков, ладана и детской присыпки.
Она хотела, чтобы разговор продолжался. Джоэль спала, и Галина в любой момент могла встать и потребовать: «Ну, давай ее сюда». К тому же было, безусловно, приятно общаться хоть с каким-нибудь человеческим существом.
Существовала еще и другая причина:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91