Пожалуйста.
- Вопросы здесь задаю я, - ответил колумбиец. Отнюдь не грубо - просто констатируя факт. - Вас захватила ФАРК. - Он расшифровал аббревиатуру на случай, если его пленники не поняли. - Революционные вооруженные силы Колумбии. Мы - законный глас колумбийского народа. - Пол решил, что эту речь их тюремщик произносил уже сотни раз. - Вы - наши политические заключенные. Ясно?
- Мы ничем вам не можем помочь, - возразил Пол. - Мы не занимаемся политикой. И у нас нет денег...
Его прервал удар прикладом в живот - достаточно сильный и точный, чтобы он согнулся и рухнул на колени.
- Пол! - в ужасе вскрикнула Джоанна. Естественная реакция жены, если на ее глазах избивают мужа.
- Зарубите себе на носу, - как ни в чем не бывало продолжал колумбиец, - если я задаю вопросы, на них надо отвечать. Итак, вы - политические заключенные Революционных вооруженных сил Колумбии. Ясно?
- Да. - Пол все еще стоял на коленях и разевал рот, не в силах восстановить дыхание после удара в солнечное сплетение.
- Вы не будете пытаться бежать. Ясно?
- Да. - Пол вновь постарался преодолеть сплошную стену боли и почти сумел разогнуться.
- Вы будете удаляться от двери, когда мы входим. Вы будете удаляться от двери, когда мы выходим. Вы не будете подходить к окнам. Так?
- Так. Мы поняли.
- Как вы себя чувствуете? - Этот вопрос он задал Джоанне.
- Тошнит. - Ее голос был абсолютно бесцветным, словно она отчаянно пыталась сохранить хоть какое-то самообладание, но это плохо удавалось. - Кажется, сейчас вырвет.
Колумбиец кивнул, словно именно этого ожидал.
- Escopolamina.
- Что? - Джоанна решилась нарушить правило, запрещающее задавать вопросы, но на этот раз без последствий.
- Уличный наркотик. Им пользуются, когда хотят украсть туристов. - Колумбиец недовольно вздохнул, словно был выше такого занятия, как похищение людей. - Мы опоздали. Она испугалась.
«Галина, - подумал Пол. - Он говорит о Галине».
- Она что-то подсыпала нам в кофе, - безучастно проговорила Джоанна.
Колумбиец пожал плечами:
- Завтра почувствуете себя лучше. Намного лучше. - Он повернулся и пошел к выходу. Но на пороге остановился, словно ждал, чтобы ему открыли дверь. Обернулся и выжидательно посмотрел на них.
Чего он хотел?
- Ах да, - пробормотал Пол, взял Джоанну за руку и отвел к противоположной стене.
- Хорошо, - одобрил колумбиец, словно обращался к детям, которые прибрались в комнате, как их учили.
Вышел и закрыл за собой дверь.
* * *
Большую часть времени они проводили одни со своими воспоминаниями. По очереди говорили о том, что им нравилось в Нью-Йорке. И, как ни странно, даже о том, что их раздражало. Толпы людей на праздники. Массы приезжих на День благодарения и Рождество, которые делали город чужим и заполняли все пространство от Таймс-сквер до Хьюстон-стрит. Пола всегда раздражала людская толкучка, но теперь он тепло вспоминал веселую давку на улицах. Всепроникающий запах неубранного мусора сейчас казался недостающим ароматом, по которому стоило скучать. А мешающие проходу строительные краны, перерытые улицы и приземистые фургоны «Консолидейтед Эдисон» по всему городу, которые таксистам приходилось объезжать, вспоминались словно своеобразные аттракционы городских развлечений.
Все дело в широте кругозора. Теперь их кругозор оказался ограничен крысиной дырой в Колумбии.
Они вспоминали и разные места за городом. Мысленно вернулись во все свои отпуска.
Грубо срубленный домик в Йосемитском национальном парке, куда они отправились, когда еще просто встречались, но уже «положили друг на друга глаз». Мотель на побережье, окна которого выходили на самый белый в мире песок. До ужаса дорогой, но такой милый экстравагантный «Георг V» в Париже: в этот отель они вознеслись, как на небеса, в свой медовый месяц.
Попытались воспроизвести в памяти самые яркие застолья - разнообразие закусок, обилие порций, сладость десерта.
Вспомнили свое знакомство - как судьба свела двух усталых командированных у одного выхода в аэропорту. Рассуждали, каковы были их шансы вот так столкнуться, а затем влюбиться и вступить в брак.
Они делали все, чтобы скоротать время.
Говорили о прошлом, чтобы не думать о будущем. Во всем происходящем было что-то абсолютно нереальное. Какой абсурд! Неужели это правда? Их похитили? Сейчас кто-нибудь крикнет «Стоп!», и все прекратится. Это должно произойти, потому что иначе быть не может.
Поэтому лучше всего говорить о прошлом.
* * *
Кажется, на четвертый день плена - точнее сосчитать было трудно - Джоанна сказала:
- Как ты считаешь, почему нам приказали не подходить к окнам?
Пол постепенно скатывался к полному равнодушию и в ответ едва пожал плечами.
- Потому что мы в таком месте, где нас могут увидеть, - ответила на собственный вопрос жена. - Значит, мы все еще в Боготе.
- Отлично.
- И окна выходят прямо на улицу.
Пол боялся, что такие разговоры могут завести не туда, куда следует. Он заметил, какой у Джоанны вид, - вид «меня-так-просто-не-возьмешь». Такой решительный вид она имеет, когда намерена выступить против превосходящих сил противника, который не признает нормальных человеческих отношений. Такой вид был у нее, когда - хоть пожар, хоть потоп! - она во что бы то ни стало решила заиметь ребенка.
- На окнах всего лишь доски, - продолжала Джоанна. - Мы можем их оторвать.
- Чем?
- Не знаю. Руками.
- Не уверен, что мы должны это делать.
- Вот как? А что мы должны делать? Сидеть на заднице и ждать?
Да, именно так он и думал. До сих пор им ничего не сообщили - почему они здесь, что им уготовано. Сказано было только одно - не приближаться к окнам.
- Стой у двери и слушай, - попросила Джоанна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91