Наверно, от удивления он и ляпнул свое давно?
— Давно служу. Еще до встречи с тобой.
— Как же ты…
— Идущий-первым, мы будем дело делать или мою биографию обсуждать? Учти, ветер может и перемениться.
— Ветер?..
— Тиама ведь пахнет. Нанюхаемся и тогда всем писец.
— И тебе?
— Я видел цветок другого Тиамы.
— А как же?.. Мужик начал подниматься.
— Лепестки в ручье.
Большой белый лепесток качался на воде. А в нем, как в лодке расположились маленькая желтая птичка и черный жучок. Птица не взлетела, когда лепесток поднесло ближе к нам. Жук тоже не двигался.
— Видишь?
Караванщик зажмурился.
— Нет. Не хочу.
— Не бойся. Один взгляд не сделает тебя ЕГО слугой.
— Не хочу.
В голосе прибавилось твердости.
— Как хочешь. Но прикажи не пить из этого ручья.
Я остался один. Течение колыхало кораблик смерти, а тот зацепился за тонкие травинки, торчащие из воды. На берег быстро выбралась ящерка и замерла, не добежав до моих сапог. Еще две ящерки вылезли из воды. Метров за десять от меня. Эти спрятались в кустах. Ниже по течению весьма активно шевелилась трава. А на камнях мелькало то синее, то коричневое тельце. Кажется, там кто-то спешно эвакуировался из воды. Может, не слишком поздно.
— Много… уважаемый…
Вернулся Первоидущий. Вид у него был настолько озабоченный, что мужик забыл бояться.
— Та-ак, похоже, кто-то нахлебался воды…
Я не спросил, но мне ответили:
— Двое рабов и пятеро поалов.
— И они уже?..
— Рабы подохли до моего прихода, а смерть поалов я видел. Это… — караванщик отвел глаза, скрипнул зубами. Пусть так подохнут мои враги!
Мертвые поалы это плохо. Если грузовые придется распределять их груз между остальными. И терять время, которого у нас нет. Если верховые, тоже не очень хорошо. Пешком по пустыне далеко не уйдешь.
— Блин, а как мой Солнечный?!
— Его не поили.
— Слава богу!
— Много… уважаемый, это не всё.
— Ну? Чего еще?
Никаких трагедий я, признаться, больше не ждал. Но караванщик обрадовал меня.
— Я приказал набрать воды…
— И набрали из этого ручья?!
— И из этого тоже.
— Блин!
— И это не всё.
— Говори.
Это слово я выдохнул уже с рычанием. Мужик дернулся, но остался на месте.
— Все буримсы сложили вместе. И я не знаю, оставлять их или…
— Надеешься, только этот ручей отравлен?
— Не знаю. Но без воды мы…
Договаривать он не стал. И так ясно, что без воды нам всем хана.
— А с колдуном ты говорил?
— Мудрейший склоняется перед силой Тиамы, и не станет беспокоить ЕГО по такому ничтожному…
Ясненько, наш рыжий в это дело решил не лезть. Мудрый, в общем-то, поступок. Кто не делает ни фига, тот и не ошибается.
— Идущий, а на сколько нам хватит воды? Без этих мешков.
— На день.
— А если уполовинить норму? Это реально?
— Да. Я уже взял половину нормы. День. И не все переживут его.
— И за этот день мы до следующего колодца не дойдем, я правильно понимаю?
— Да, Много…
— Сколько до него?
— Пять дней. Если удача будет с нами.
— Знаешь, Идущий, чего-то затылок у меня ломит. С утра. Наверно, к буре.
— Блин!
Интересно, мужику просто слово понравилось или он понял, чего оно означает.
— Понятное дело, что блин, — согласился я. Похоже, то еще попадалово. Ладно, идем, посмотрим на эти мешки. Может, придумаем чего-нибудь.
— Я уже думал.
— Пробовать?
— Да.
— А рабов хватит?
— Если яд во всех буримсах…
— … то останемся без рабов и без воды, так?
— Да, Многомудрый.
Мужик таки сказал это. Не ожидал, что он решится.
— Вот что, Первоидущий, не надо вешать на меня этот титул!
— Но ты служитель Ти…
— Идущий-первым! Ты этого не говорил! Я этого не слышал! Все понятно?
— Да, Много… добрый и уважаемый.
— Так уже лучше. Идем к твоей воде. Пока без тебя ее ни начали пробовать.
— Без приказа не начнут, — уверенно заявил караванщик.
— Я и такой приказ не спешил бы выполнять.
— Ты ослушался бы приказа?!
— А вдруг последует команда отставить!… — объяснил я.
Мужик настолько удивился, что на секунду забылся. И что на ручей смотреть он не хочет, тоже забыл. Плывущий вниз лепесток мы провожали в четыре глаза.
Караванщик оказался прав: никто не рвался в герои. Рабы сидели на корточках и отдыхали. В тенечке. Поскольку никакого другого приказа не получили. Чуть дальше, но тоже в тени лежали водяные мешки. Буримсы. Лучшие буримсы делают из шкуры стумы. (Или из кожи?) Вода в таком мешке может сезон храниться. А в самом дешевом уже через день задыхается.
В этой куче-мале буримсы были всякие. И не меньше половины стумных.
Да, убытки кому-то светят неслабые. Плюс три грузовых поала… Плохо дело. Хотя, могло быть и хуже. Пять грузовых могло быть. И, судя по следам, нелегко эти звери умирали. Очень нелегко.
— Никого не зашибло?
— Нет. У двоих только пальцы…
— Опять?! Поводья отпускать быстрее надо. И когда только эти кретины научатся?
— Они не из моих погонщиков.
— Я рад за тебя, Первоидущий.
— Спасибо, Много… добрый.
Тяжело дался мужику этот мой титул. Но скажи он тот, что вертится на языке, и начнется паника. Все равно, что крикнуть бомба! в переполненном автобусе. Побегут все и во все стороны. Здесь почему-то считают, что служитель Тиамы так же опасен, как и Тиама во время цветения. Умные люди не так суеверны. Они могут даже находиться в обществе служителя. Какое-то время. Но между прикосновением служителя и харакири выбирают почему-то харакири.
— Идущий-первым, а ты уже позаботился о товарах?
— Их уже перегружают на моих поалов. Да будут неутомимы их ноги и крепка спина!
— На твоих? За часть товара или процент с продажи?
Сначала спросил, потом подумал: а оно мне надо? Ну, делает мужик свой бизнес, как может, ну и пусть себе…
Лицо караванщика стало подозрительно задумчивым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95