Но это будет потом. А сейчас граф де ла Мотт наклонился и поцеловал руку Констанции. От этого прикосновения ей даже захотелось отдернуть ладонь — губы графа де ла Мотта были холодными, как у лягушки.В общем, от этого знакомства у Констанции также не осталось никаких приятных впечатлений. Впрочем, она отвечала всем одинаково любезной улыбкой и старалась ничем не выдать своих чувств.Салонная жизнь накладывает некоторые обязательства на людей — приходится терпеть даже отъявленных негодяев, не говоря уже о людях просто неприятных.Госпожа де Сен-Жам подвела Констанцию к следующему гостю. Это был пожилой тучный господин с таким безмятежным выражением лица, словно он ежедневно разговаривал с ангелами. Его пухлые розовые щеки лоснились от удовольствия, а весь внешний вид говорил о глубоком наслаждении, получаемым им от жизни. Только потом Констанция поняла, что господин де Лаваль был самым заурядным картежником и чревоугодником. Весь вечер он шумно наслаждался едой и напитками, а в карточной игре ему не было равных.Констанция еще не успела подумать, кто же такой господин де Лаваль, как он немедленно произнес:— Я помощник генерального контролера господина де Калонна.«Чиновник в финансовом ведомстве, — подумала Констанция. — Ясно. Возможно, когда — нибудь пригодится. Хотя, скорее всего — нет. У меня вполне достаточно собственных финансов для того, чтобы не иметь никаких дел с господином де Калонном».— Очень приятно познакомиться с вами, господин де Лаваль, — с обворожительной улыбкой ответила она, когда толстяк приложился к ее руке своими пухлыми губами.В отличие от поцелуя графа де ла Мотта, который был холодным и мокрым, от господина де Лаваля у Констанции не осталось вообще никакого впечатления. Наверное, так оно и должно было быть — слишком уж незначительным и мелким, несмотря на свою крупную фигуру, был этот помощник генерального контролера. Правда, Констанция допускала, что этот господин кое-что значит для самой хозяйки салона, госпожи де Сен-Жам. Вполне возможно, что с его помощью казначей морского ведомства Бодар Сен-Жам обделывал какие-то свои делишки. Господин де Лаваль оказывал финансовые услуги не только Бодару Сен-Жаму, но и знаменитым откупщикам: Бурвалю, Буре и многим другим. В конце концов, все они разорились, равно как и принц Гимен, слава о фантастических богатствах которого волновала Париж уже на протяжении нескольких последних лет. Наверняка принц Гимен также был частым гостем госпожи де Сен-Жам, однако сейчас он уехал из Парижа на Мартинику, где губернатором был его давний друг, родственник маркиза де ла Файетта — маркиз де Буийе.Констанция ничего не потеряла, не познакомившись с этим прожигателем жизни и выпивохой, хотя принц Гимен кружил головы не одному десятку знатных парижских дам.Оставалось лишь двое гостей, с которыми не познакомилась Констанция. Но тот, кем является один из них, не трудно было догадаться. После того, как госпожа де Сен-Жам представила его, в отличие от всех остальных мужчин, он сам протянул Констанции руку для поцелуя. И графиня де Бодуэн сделала это, преклонив колени.— Кардинал де Роан. Великий капеллан Франции, — сказала госпожа де Сен-Жам. — Один из моих самых близких друзей.Высокий сухопарый мужчина в красной кардинальской мантии и маленькой шапочке, прикрывавшей сильно поредевшие волосы, с явным снисхождением в голосе произнес:— Да пребудет с вами господь, дитя мое. Давно ли вы прибыли в Париж?Констанция вдруг вспомнила, что видела кардинала на балу в Версале. Тогда он стоял в окружении нескольких придворных, одним из которых, несомненно, был граф де ла Мотт. Правда, саму графиню де ла Мотт Констанция не припоминала. Наверное, она была где-то среди фрейлин ее величества Марии-Антуанетты, которые тогда показались Констанции выглядевшими на одно лицо.— Несколько недель, ваше высокопреосвященство.— И где вы расположились?— Здесь, неподалеку, — ответила Констанция. — Я снимаю дом по соседству с домом нашей гостеприимной хозяйки госпожи де Сен-Жам.На лице кардинала проскользнуло выражение явного неудовольствия. Он вдруг замолчал и сделал шаг назад. Только потом, намного позднее, Констанции станет ясно, чем была вызвана такая реакция кардинала де Роана.Пока же она решила, что кардинал озабочен делами государственной важности и его сейчас занимает нечто иное. В подтверждение этого, казалось, говорило и то, что граф де ла Мотт подошел к великому капеллану Франции и стал что-то шептать ему на ухо.— А это, — торжественно объявила госпожа де Сен-Жам, — господин Бомарше. Автор «Женитьбы Фигаро», не говоря ни слова, прижался губами к ладони Констанции, и она почувствовала в этом поцелуе страсть мужчины, привыкшего овладевать женщинами. Когда он выпрямился, Констанция увидела на его лице живую подвижную улыбку. Констанции показалось, что, несмотря на возраст, Бомарше выглядит таким же молодым и энергичным, каким его изображали на портретах десятилетней давности. Его язвительными памфлетами зачитывалась вся Франция, и исключением не был даже королевский двор. Людовик XV и его фаворитка мадам Дюбари, против которых были направлены острия сатирических стрел Бомарше, ничего не могли поделать с этими едкими и язвительными писаниями, потому что памфлеты были столь остроумными, что над ними смеялись и сам король, и его многочисленные фавориты.Полиция не успевала конфисковывать все новые и новые экземпляры обличительных писаний, с быстротой вируса распространявшихся по Парижу и провинциям. Познакомиться с Бомарше было мечтой любого француза, потому что этого знаменитого автора знали все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127