— Все, что удалось обнаружить, — это каких-то голодранцев с физиономиями висельников, которые пытались в нас стрелять. Почему эти проклятые русские так боятся нас? Ведь мы не желаем им зла. У нас самые добрые намерения. Впрочем, и приказы очень строгие…
— Кстати, — спросил Жоливаль, — что привело вас сюда, сержант? Хотите здесь расположиться?
— Если это вам не помешает, да. Похоже, дворец принадлежит губернатору?
— Да, но я не губернатор. Просто мы беженцы, французы и…
— Я в этом не сомневаюсь. Уверяю вас, господа, сударыня, никто не собирается вас стеснить. Мы расквартируемся на первом этаже и во дворе и постараемся не помешать вам спокойно спать. Желаю вам спокойной ночи и приятных снов! Под нашей охраной вам нечего бояться сброда, который еще болтается в этом городе!..
Но ночь оказалась гораздо менее спокойной, чем пожелал бравый сержант. Кроме того, что не вернулась Ванина и это обеспокоило Марианну, несколько раз совсем поблизости раздавались сильные взрывы.
От Гракха, появившегося рано утром после того, как он патрулировал часть ночи с людьми сержанта, который сразу внушил ему симпатию, узнали, что в районе Яузы взлетел в воздух большой дом, огонь сожрал часть базара в Китай-городе, а возле Петровского моста казенная винная лавка, одна из немногих оставшихся целыми, сгорела до фундамента, и ничего нельзя было сделать, потому что, добавил юноша: «Во всем городе не оказалось ни единой пожарной помпы действующей. Нашли, правда, две, но в непригодном состоянии».
Эта последняя деталь особенно усилила опасения постояльцев дворца Ростопчина. Исчезновение помп угрожающе подтверждало слухи, сообщенные доктором Дариньи, который также не вернулся, и предупреждение кардинала.
— Не нравится мне это, — сказал виконт. — До наступления ночи нам надо покинуть Москву. Приступайте к поискам повозки, дорогой Крэг! А вы, Марианна, попытайтесь увидеть императора, как только он появится.
— По словам сержанта, это произойдет рано, — вмешался Гракх. — В шесть или семь часов, может быть…
— Тем лучше, вы пораньше с этим покончите, мое дорогое дитя, а Наполеон сможет принять любые меры, какие сочтет необходимыми. Затем возвращайтесь побыстрей. Гракх проводит вас, ибо среди такой массы солдат неизвестно, что может случиться с молодой красивой женщиной без защитника.
В шесть часов Марианна с Гракхом вышла во двор, где ее приветствовал сержант, который колдовал над котелками с супом, висевшими над бивачными кострами.
Полным гордости жестом он указал ей на четверых крепко связанных людей подозрительного вида, лежавших в углу.
— Сегодня ночью хорошо поработали, мадам! Удалось поймать этих «паломников», которые подожгли дом, здесь рядом. Там были женщины, их удалось спасти. К несчастью, одного человека потеряли.
— И что вы с ними сделаете? — спросил Гракх.
— Расстреляем, конечно! Судя по тому, что нам сказали, — это преступники. Жалеть таких нечего…
— Сержант, — оборвала его Марианна, — скоро вы убедитесь, что таких людей много еще на свободе. Ходят слухи, что губернатор отдал приказ сжечь Москву.
— Да, об этом известно! Кое-где уже были такие попытки, но их пресекли. Идите спокойно, милая дама, наш Отец-Победа знает, что надо делать…
— А есть какие-нибудь новости? Он уже прибыл?
— Император? Еще нет! Но уже скоро. Слушайте…
Оркестр играет «Победа с нами»! Он приближается!..
Подхватив юбки, Марианна поспешила из дворца.
На площади ее глазам открылось неожиданное зрелище; можно было подумать, что находившиеся на ней войска готовились к костюмированному балу, ибо они занимались примеркой просто экзотической одежды. Одни, сплошь покрытые мехами, напоминали медведей, другие нарядились в костюмы калмыков, китайцев, турок, татар, персов и знатных вельмож времен Екатерины Великой. Это происходило среди нагромождения провизии всех видов, такой как колбаса, окорок, открытые бочки с вином, рыба, хлеб, сладости, — гигантский маскарад, удивительный карнавал, благодаря которому солдаты старались, как дети, возместить недели страданий и лишений бесконечного пути. Это немного напоминало базар в Самарканде после прохода Чингисхана…
Но внезапно все прекратилось. Грохот барабанов и выкрикиваемые во всю глотку команды перекрыли шум.
Люди торопливо складывали свои пожитки, принимая военный вид и выстраиваясь таким образом, чтобы прикрыть съестные припасы. Еще несколько мгновений слышались звуки марша гвардейского оркестра, затем снова воцарилась гробовая тишина, двадцать четыре часа назад опустившаяся на Москву. Раздался лязг оружия, какая-то отрывистая команда, затем невероятный рев потряс все вокруг: показался император.
Вопреки ее воле у Марианны перехватило дыхание, и она поднялась на цыпочки, чтобы лучше видеть. Он ехал шагом на Эмире, одном из своих любимцев, с задумчивым видом, в привычной форме егерей, заложив руку в вырез жилета. Он смотрел только на мощную красную крепость, куда он сейчас въедет, ставшую еще краснее под лучами восходящего солнца. Иногда он бросал также взгляд в сторону базара, откуда еще поднимался черный дым.
— Похоже, что он потолстел, — шепнул рядом Гракх. — И он совсем неважно выглядит!..
Действительно, лицо Наполеона имело желтушный оттенок, а сам он, бесспорно, заметно погрузнел. Около него гарцевали Бертье, Коленкур, Дюрок, мамелюк Али, кто-то еще, кого Марианна не могла рассмотреть. Он поднял руку, приветствуя неистовствующих солдат, затем вся кавалькада в сопровождении эскорта исчезла за Спасскими воротами, которые немедленно взяли под охрану егеря.
— Вы думаете, что они нас пропустят, мадемуазель Марианна?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95