Вы - похитители сокровищ древних,
Их преподнес ты в дар своей царевне!
За это вызываю вас на бой:
Так приказал цзисяйский мне правитель;
Так выходи ж померяться со мной,
Ты - храма недостойный осквернитель!
Спеши, чтобы с тобой разделаться я мог,
Мой незаконнорожденный сынок!
Отдашь добром все то, что сам похитил,
И все, что уволок жены твоей родитель, -
Вам всем я, жизнь согласен сохранить,
Не то все озеро я ваше расплескаю,
По камешку всю гору разметаю
И разорю бесовскую обитель:
Как порешил я, - так тому и быть!
Зять царя драконов выслушал Сунь У-куна и с холодной усмешкой произнес:
- Так, так, так! Значит, ты идешь за священными книгами? Зачем же тебе понадобилось соваться в чужие дела без всяких к тому причин! Пусть даже я украл сокровище пагоды, тебе-то что? Ты ведь идешь за священными книгами! Ну и иди!
- Э, да я вижу, этот негодяй и грабитель понятия не имеет о справедливости! По-твоему выходит, что раз я не получал милостей от повелителя той страны и не ел его хлеба, значит, мне не следует помогать ему и оказывать услуги; но можешь ли ты понять, что в течение нескольких лет невинно страдают монахи монастыря Золотое сияние, которые приходятся мне собратьями, и причиной их страданий являетесь вы со своим тестем, так как похитили сокровища их пагоды и осквернили ее. Как же могу я не вступиться за них и не снять с них напраслины?
- Ну, в таком случае нам придется померяться силами. Пословица гласит: «Когда воюют - не остается места для жало - сти», а потому не обижайся, если я буду беспощаден! Смотри, рас - прощаешься с жизнью, и не придется увидеть священных книг!
Эти слова привели Сунь У-куна в ярость, и он осыпал оборотня ругательствами:
- Подлый разбойник, оборотень! - запальчиво воскликнул он. - Какими же ты обладаешь силами, что смеешь так говорить со мной? Подойди поближе и отведай посох твоего отца!
Но оборотень ничуть не испугался, отбил секирой удар, и вот на горе Каменный хаос разгорелся бой. Это было лютое побоище. В память о нем сложены такие стихи:
Ограбив пагоду, лишив ее сиянья,
Те оборотни заслужили наказанья
За святотатство, дерзость и разбой.
Разгневан был правитель государства,
Узнав про их злодейство и коварство,
И царь драконов утратил свой покой,
Когда, дрожа, ему признались бесы,
Что Сунь У-куну шашни их известны
И что грозит им небывалый бой.
Царю драконов это не по нраву;
Он созывает всю свою ораву
И держит с нею горестный совет,
Сражаться им с противником иль нет?
Однако зять его девятиглавый
Уже в доспехи новые одет:
Неосторожный рвется в бой кровавый!
Весьма самонадеян бес лукавый,
Грозя достойному сопернику расправой:
Самонадеянность - источник многих бед,
Когда не служит истине и праву;
Велик и страшен Сунь У-куна гнев:
О благе храма древнего радея,
Искусно славным посохом владея,
На беса он бросается, как лев,
Стремясь жестоко поразить злодея.
Но тот, в искусстве бранном преуспев,
Своей секирой верною гордится,
И сам торопится с врагом сразиться,
И нападает сам, рассвирепев
Он сыплет дерзновенными речами
Из восемнадцати разверзтых губ,
Своими восемнадцатью очами
Пронзает, словно острыми мечами -
Глаза его страшны, а голос груб.
У Сунь У-куна руки, что железо -
Не меньше тысячи, пожалуй, цзиней весом, -
Их озаряет благодатный луч,
Чтобы помочь ему в сраженье с бесом;
Однако тот и ловок и могуч!
Секира с посохом взлетают быстро,
И, опускаясь, порождают искры,
Сверкают, словно молнии из туч.
«В чужую ссору лезешь, ты, безумный! -
Кричит в сердцах противник Сунь У-куна, -
Зачем суешь в чужое дело нос?».
«А ты зачем сокровища унес
Из пагоды чужой, скажи на милость?
Быть может, для тебя они хранились?
Что мне ответишь ты на мой вопрос? -
Мудрец ему кричит с великой злобой: -
Верните все, что вы украли оба,
И ты и твой звероподобный тесть,
Иль вам обоим головы не снесть!».
Шум поединка слышен повсеместно -
В широком поле и в ущелье тесном,
В глуши лесов и в тишине небес.
Сражаются враги, но неизвестно,
Кто - Сунь У-кун или оборотень бес -
Получит в этой битве перевес.
Более тридцати раз схватывались противники, но так и нельзя было сказать, кто победит. Чжу Ба-цзе стоял у подножья горы и наблюдал за боем. Наконец он решил, что бой в самом разгаре, поднял свои грабли и стал подкрадываться, чтобы нанести оборотню удар в спину. Но, как вы знаете, читатель, у беса было девять голов и девять пар глаз. Заметив, что Чжу Ба-цзе подкрадывается сзади и готовится нанести удар граблями, он сразу же отбил грабли концом секиры, в то же время лезвием отразив удар посоха. Прошло еще не то пять, не то семь ожесточенных схваток, но тут бес почувствовал, что ему не устоять перед двумя противниками. Он перекувырнулся, подскочил и сразу же принял свой настоящий облик, превратившись в страшную гидру с девятью головами.
Увидев такое чудовище, можно было умереть со страху!
Вы только послушайте!
Покров на ней из ярких, пестрых перьев,
Подбитых снизу легким пухом белым,
На лапах когти остры, как у зверя,
И как из глыбы высечено тело
В длину она с морскую черепаху,
А поперек, пожалуй, в три обхвата;
Крыла у ней - огромного размаха,
И девять глав на шее волосатой.
Чудесный гриф, что прочих птиц сильнее,
И с каждою из них готов сразиться,
Остерегается встречаться с нею,
От зорких глаз ее спешит укрыться.
Их леденящий взгляд и дик и злобен,
И голос зычен и громоподобен.
- Брат! - вскричал Чжу Ба-цзе, напуганный страшным видом оборотня в образе летающей гидры, - с тех пор как я принял облик человека, я еще не видывал такого страшилища.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195