И… это всё?— Э-э… Ну да!Куки устало закрыл глаза и плюхнулся на траву.— Кажется, я забрёл в самую что ни на есть глухоманскую глухомань, — пробормотал он.В Хлюпике проснулся патриотизм.— Ну, не такая уж здесь и глухомань. У нас в деревне, например, даже приёмник есть… И патефон…— Вот оно что, приёмник… — протянул, ухмыляясь, Куки. — И он, наверное, даже работает?— Ну-у… Иногда.— Ох… Так я и думал. Ты ведь, наверное, э-э, не взрослый? Обряд посвящения ещё не прошёл, наверное?— Это ты о выпускном экзамене?Куки поперхнулся.— Так у вас здесь есть школа?!— Ну, есть. В ней вот и учился… учусь. — Хлюпик насупился. — А ты сам кто? Кочевник?— Я-то? — Куки посмотрел на Хлюпика из-под прищуренных век. — Я каюкер. Знаешь, что это такое?— Нет.— Серьёзно?!— Ты говоришь очень много непонятных слов, — сердито ответил Хлюпик. — Я их и не слышал никогда.В глазах зеленовласого мелькнуло что-то похожее на сочувствие.— Скоро вам всем предстоит услышать и запомнить много новых слов, парень. Очень много…— Почему это?— Жизнь такая потому что…— А чего делают каюкеры?— Как что? Каюк!— В смысле?— В смысле — конец. Финиш. End. Понимаешь?— Не-а…— Блин! Ну, как бы тебе объяснить… Вот, например, вы живёте, старитесь… А потом наступает каюк. Так ведь?— Нет. Не так.Куки долгим взглядом посмотрел на Хлюпика.— Извини, не понял?— Да это же любой ребёнок знает! — воскликнул Хлюпик. — Когда жизнь вся прожита, за тобой приходит Амба. Ну то есть обычно она сначала несколько раз снится, а потом уже приходит и уводит за собой.— Что ещё за Амба?— Ну, Амба. Высокая такая, красноглазая, в чёрном балахоне, с косой и с трубкой.Глазки Куки полезли вверх.— О духи предков! Ещё и с трубкой! Куда я попал…— А что, у вас разве не так? — дипломатично спросил Хлюпик.— Слушай сюда, парень. У нас не так. Когда у нас кому-то приходит конец, его кладут в гроб и зарывают в землю… Понимаешь, о чём я? — вдруг спросил Куки с сомнением.— У нас никто никого не зарывает. Глупости какие! Говорю же, Амба приходит, кому уже срок вышел…— Н-ну… Может, и так… Кто вас тут знает, в самом деле. Такая глухомань… Да ты не обижайся, парень, — торопливо добавил Куки. — Ты же не виноват, что живёшь здесь. Я как раз такое место и искал, собственно говоря…— А зачем?— Ну, видишь ли, это связано с моей работой. Считай, я вроде Амбы. Вот, например, нападёт на какую-нибудь деревеньку монстр — сразу зовут меня. Я прихожу и делаю мерзавцу каюк. Или там надо какой-нибудь городской шишке другую шишку слить… Не понимаешь, да? — расстроенно спросил Куки.— Нет, почему же. Ты вроде охотника, верно? — ответил Хлюпик, действительно не совсем понимавший, как можно заказать и тем более слить куда-то шишку.— Гм… Ну да, вроде того. Только ещё круче. Слушай… — Куки вдруг принюхался. — А чем это от тебя так несёт?— Это табак! — важно ответил смоукер, после непродолжительных размышлений догадавшийся, о чем идёт речь. — Его курят!— А тебя дома за это не накажут?— Если буду мало курить — в конце концов, накажут, — недоумённо пожал плечами Хлюпик.— Если будешь МАЛО курить?! А мало — это сколько?— Каждый настоящий смоукер должен выкуривать в день две-три трубки табаку.— И дети?!— Нет, что ты, — снисходительно улыбнулся Хлюпик. — До пятого класса — всего по пачке папирос. Куда им больше!Куки выглядел совершенно несчастным.— Парень… Скажи, ты меня не разыгрываешь?— Нет, конечно.— Ну… Ну тогда давай закурим, что ли…Хлюпик открыл поясную сумочку, вытащил клочок бумаги и протянул новому знакомому вместе со щепотью табака. Тот, ловко орудуя пальцами, скрутил «козью ногу». Сам Хлюпик набил чилим, чиркнул кресалом, затянулся и дал прикурить Куки. Зеленовласый немедленно закашлялся.— Ух ты, блин! Крепкий какой!— Ну, это разве крепкий! — снисходительно усмехнулся Хлюпик. — Вот махорка, которую Деда выращивает, — та да, крепкая. Москитов на лету убивает.Куки снова затянулся и с уважением посмотрел на Хлюпика.— Ну табак вы, положим, сами выращиваете. А бумагу откуда берете?— По-разному… Большой Папа ездит каждый год куда-то и обменивает табак на всякие вещи. Ну и газет привозит на всю деревню. А когда они кончаются, можно старые осиные гнёзда в лесу отыскивать и из них бумагу делать. А вообще-то, у нас папиросками только дети балуются или гультяи всякие, у которых трубок нету… — Тут Хлюпик вновь насупился и замолчал.— Газеты? — оживился Куки. — А что за газеты?— Обыкновенные газеты. Жёлтенькие.— Так вы их что же, не читаете даже? — осторожно спросил Куки.— Ты опять говоришь как-то странно. Читают книгу. А из газеты только самокрутки крутят.Куки выглядел совершенно сбитым с толку.— Слушай, а кто у вас самый главный? В племени, в смысле?— Папа, конечно! Большой Папа!— Твой папа? Так ты — сын вождя?— Нет, не мой. Он… — Хлюпик задумался.Ему вообще-то ни разу не приходил в голову вопрос, почему Большого Папу все зовут именно так.— Он ваш вождь?— Нет…Ну как объяснишь постороннему, кто такой Большой Папа и за что его все так уважают?! Как расскажешь о живущей по соседству злой ведьме (час пути до покосившейся замшелой избушки; да только кто же в здравом уме туда потащится!), которая проклинала деревеньку смоукеров ежевечерне, фактически уже давно по привычке… Проклятий деревенские не боялись. Да — были, были, говорят, времена, когда смоукеры истошно орали «Воздух!» и проворно прятались в корзины, едва завидев над верхушками деревьев знакомый силуэт. Но с тех пор как Большой Папа однажды авторитетно заявил, что правильному смоукеру всякая аэропакость повредить не может, всё изменилось. Всё-таки нет больше в племени таких, как Большой Папа!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112