Помимо бассейна и концертной площадки, она имела на борту теннисный корт, застеклённую обзорную палубу на случай скверной погоды, дансинг и, конечно же, ресторан. Одна только команда насчитывала шесть десятков; и все (все!) матросы-обезьянцы носили форменные шапочки с помпонами и щегольские синие штаны до колен с красным лампасом. В многочисленных коридорах и переходах корабля можно было бы заблудиться — если бы не вышколенные стюарды в белоснежной форме, готовые прийти на помощь при малейшем затруднении.— Я чувствую себя самозванкой, — хихикнула в стакан Адирроза.Они сидели на верхней палубе и потягивали коктейли. Столик стоял вплотную к фальшборту, и стоило только повернуться, как взгляд проваливался вниз — там проплывал в голубоватой дымке испарений Лес. Хлюпик старался не смотреть туда — после нескольких секунд у него начинала кружиться голова. Он смотрел на Адиррозу.Юная сипапоккула не только вымылась, но и переоделась. Теперь на ней были бледно-зелёная короткая юбка (в какой-то момент Хлюпик понял, что ткань полупрозрачная, и гулко сглотнул слюну) и топик — но уже не ярко-оранжевый, а из коричневой замши, с бахромой.— Хорошо, что хоть здесь ты стрелялку не носишь, — сказал он.— С чего ты взял, что я её не ношу? — удивилась сипапоккула. — Видишь эти кармашки по бокам? Они для стрелок. А трубка у меня на шнурке на шее. Правда, это самая маленькая.— Духи предков! Ты всегда, что ли, вооружена?— Ну да, — пожала плечами Адирроза. — Хотя бы маленькая стрелялка всегда должна быть под рукой.Хлюпик вздохнул и машинально коснулся рукой груди — там он обычно носил медиатор. Переодевшись, он некоторое время раздумывал, куда бы пристроить звёздочку, и, наконец, решил оставить её со старой одеждой. В конце концов, подумал он, что может угрожать мне здесь?— Что же у вас за жизнь такая? — искренне удивился он.— Обыкновенная жизнь, — пожала плечами Адир-роза. — Как и у всех в Лесу.Хлюпик с сомнением покачал головой. На его памяти опасность из Леса появилась возле их деревни всего лишь один раз, когда в окрестности забрёл старый полуслепой носопыр. Мужчины племени тогда вооружились, детей загнали в корзины и под страхом лишения папирос не выпускали наружу. Впрочем, через пару дней носопыр куда-то исчез — то ли отправился искать не столь прокуренный завтрак, то ли просто помер себе тихонько где-нибудь в укромном уголке.— Давай потанцуем, — предложила Адирроза.— Я не умею…— Это же очень просто! Пошли!Они двинулись было в сторону танцплощадки, но тут кто-то громко, на весь корабль, откашлялся и недовольно произнёс:— Это чмо наконец починит микрофон?! Как это — уже?! Что, серьёзно? Э-э… Уважаемые пассажиры!«А, это же громкоговоритель!» — понял Хлюпик.— Уважаемые пассажиры! — интонации голоса мгновенно стали бархатными. — Экипаж под предводительством командора Блэвэ приветствует всех вас на борту суперлайнера «Махагония»!Многочисленные обитатели верхней палубы радостно заулюлюкали и захлопали в ладоши.— Мы с вами сейчас находимся на высоте девятисот метров, или, как говорят люди военные, в пяти кабельтовых от поверхности земли. Наш полёт продлится около трёх суток, и всё это время в Бэбилоне будет проходить карнавал. Но и мы не отстанем от них по части веселья!Когда аплодисменты и шум немного утихли, голос продолжал:— Сегодня вечером на первой и второй палубах состоятся танцы, а с наступлением темноты вас ждут праздничный фейерверк и роскошный бесплатный стол а-ля фуршет. Ну а сейчас… — Голос сделал паузу. — Сейчас для вас споёт знаменитый, невероятный, феерический маэстро сцены и эпатажа… Леон Жаклеон!— Сам Леон Жаклеон! — завопила Адирроза под самым ухом у Хлюпика, подпрыгивая и хлопая в ладоши. — Я и не знала, что он здесь!!!«Да кто он такой? — недоумённо подумал Хлюпик. — И чего это все так расшумелись?»Гам действительно стоял страшный. На палубе заметно прибыло людей — пассажиры торопливо поднимались наверх.— Пойдём скорее! — Адирроза буквально поволокла смоукера за собой, рассекая толпу.Больше всего народа теснилось около круглой, слегка приподнятой сцены, упирающейся в ют. Взявшиеся за руки матросы образовали что-то вроде живого ограждения, сдерживая напирающую массу народа. В воздух взвивались ленты серпантина, глухо ухали хлопушки, щедро осыпая всех конфетти. Толпа начала скандировать — сначала тихонько, потом всё громче и громче:— Ле!— Он!— Жак!— Ле!— Он!Тут дверца юта открылась, и на сцену, улыбаясь, выступил толстый светловолосый человек, одетый в некое подобие нежно-розового пеньюара с огромным декольте. Толпа безумствовала. Улучив момент, Хлюпик наклонился к Адиррозе и крикнул ей на ухо:— Кто такой этот Жаклеон?— Знаменитый певец! — прокричала в ответ девушка. — Его же все знают! Ты что, Хлю?!«Что это за дурацкое имя? И почему он так странно одет?» — хотел было спросить Хлюпик, но, поразмыслив всего мгновение, счёл за лучшее промолчать. Следом за певцом вышли двое мужчин в ослепительно белых кителях. Головы их венчали фуражки с высокими тульями и блестящими кокардами. Наверное, это командор Блэвэ и его первый помощник, решил Хлюпик. Оба воздухоплавателя, скромно улыбаясь, прислонились к надстройке. Певец вышел на середину сцены и широко раскинул руки, приветствуя публику. Хлюпик заметил, что ногти его накрашены.Слабо улыбаясь, Леон Жаклеон несколько раз хлопнул в ладоши. Ему протянули странный грибообразный предмет. «Э, да я уже видел такой! — вспомнил Хлюпик. — Иннот говорил, он как-то связан с радио». Шум понемногу стихал. Леон Жаклеон стоял неподвижно, слегка опустив голову. Но вот рука его медленно поднялась, поднося чёрный гриб к самому рту, и он запел неожиданно тонким и гнусавым голосом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112