Наконец, убедившись, что он играет свою роль превосходно, Жюлиан сказал:
– Ладно, сойдет. Пора ложиться спать: когда Джампьетро принесет почту, я должен быть в постели. А потом придет Фаншетта... Она меня немного пугает. Видно, сестренку придется убрать, а жаль.
Он осмотрелся по сторонам. В комнате было уже совсем светло. Взгляд графа остановился на шкафу, из замочной скважины которого торчал ключ.
Жюлиан подошел к шкафу и открыл дверцу. Винсент, тревожно следивший за каждым движением графа, облегченно вздохнул. Архитектор ни на секунду не забывал, что его враг должен куда-нибудь спрятать труп, и боялся, что Жюлиан решит использовать для этого альков.
Шкаф был пуст, чего и следовало ожидать: ведь полковник заходил в эту комнату только для того, чтобы полюбоваться своими сокровищами.
– Отлично! – пробормотал граф. – Сюда, можно засунуть полдюжины таких, как он!
Жюлиан схватил труп за ноги и небрежно швырнул его в шкаф. Одна рука покойника вывалилась наружу. Жюлианвпихнул ее в гардероб, затем собрал свои вещи, валявшиеся на полу, и повесил их на крючки, после чего закрыл шкаф на ключ.
Опустив ключ в карман, граф услышал, как там что-то звякнуло.
– Черт побери! – воскликнул Жюлиан. – Я совсем забыл о табакерке! А ведь мне ее подарил сам император России! Кажется, это произошло шестьдесят лет назад. Не волнуйтесь, золотые мои, две-три понюшки не повредят вашему Отцу: он – сама умеренность... Все, пора в кроватку! Завтра мне будет чем заняться. У меня есть два дельца: прощупать стены и разобраться с архитектором. Мне некогда будет скучать.
Рассмеявшись, Жюлиан вышел из комнаты. Винсент услышал, что он запер дверь на два оборота и вытащил из замка ключ.
Убедившись, что его враг удалился, архитектор облегченно вздохнул. Он понимал, что ему удалось избежать смертельной опасности. Однако никакой радости Винсент Карпантье не испытывал.
Он снова стал разрезать веревки. Время от времени у него вырывался глухой стон.
Наконец архитектору удалось освободиться. Он выглядел ужасно: все его тело было в кровавых полосах. Винсент посмотрел на себя и криво усмехнулся.
«Да, ничего не скажешь, Пиклюс и Кокотт поработали на совесть», – подумал он.
Архитектор попытался пошевелить ногами. Это причинило ему адскую боль, но в то же время успокоило его: судя по всему, он мог передвигаться.
– Я очень слаб, но если бы он сделал еще один шаг, я все-таки убил бы этого человека, – прошептал Винсент. – Я нашел бы в себе силы нанести этот удар...
Карпантье выбрался из алькова. Ноги архитектора дрожали.
– Если бы это случилось, все было бы по-другому, – продолжал он. – Я чувствовал бы себя иным человеком, потому что счастье исцеляет. У меня был бы ключ! Сейчас я бросился бы к тайнику, взглянул бы на сокровища – и у меня зажили бы все раны. Когда у человека столько золота, он не может страдать. Богатства полковника воскресили бы меня. Я бы окреп, стал бы сильным и могущественным, как Бог!
Карпантье потянул на себя кровать, которая тут же выехала из алькова. Винсент кинулся к стене и принялся ощупывать ее в том самом месте, куда, как ему казалось, нажимал полковник.
Однако ничего не изменилось. Тогда архитектор повернулся и, присев на корточки, приподнял паркетину, на которой только что стояла ножка кровати. Он увидел стальную пластинку, в центре которой было маленькое отверстие.
– Это замок, – произнес Винсент. – О, если бы у меня был ключ! Но ключ у него! Он будет искать днем и ночью, он перероет весь дом и в конце концов обнаружит тайник...
– Нет, граф ничего не найдет! – внезапно воскликнул архитектор. – Я помешаю ему!
Схватив кинжал полковника, Винсент ловко извлек из пола стальную плитку и торжествующе проговорил:
– У тебя ничего не выйдет, молокосос!

XXXI
БАРРИКАДЫ

Образовавшуюся дыру Винсент забил всяким хламом, который валялся в комнате. Затем Карпантье аккуратно положил паркетину на место и толкнул кровать, въехавшую обратно в альков. Архитектор завернул замок тайника в свой носовой платок и положил в карман. Разумеется, Винсент не собирался изготовлять ключ, подходящий к этому замку. Теперь это было бесполезно, поскольку весь сложный механизм, соединявший замок с дверью тайника, был разрушен. Винсент хотел лишь унести подальше эту вещь – ведь она могла бы навести графа Жюлиана на след.
– Я помешаю ему! – повторил Карпантье.
Сейчас у архитектора было только одно желание. Он вел себя, как собака на сене.
На улице было уже совсем светло, но город еще не проснулся. Летом Париж засыпает слишком поздно, поэтому и не торопится вставать.
Винсент полагал, что у него не возникнет особых затруднений с побегом. Да, враг запер дверь на ключ, однако оставались окна – ведь комната находилась на первом этаже.
Чтобы выбраться в сад, Карпантье достаточно было лишь распахнуть окно.
Часы храма Сен-Рош пробили четыре раза.
Очутившись в саду, архитектор увидел, что его шелковая веревка по-прежнему свисает со стены.
Обратный путь оказался для Карпантье трудным и мучительным, потому что руки Винсента распухли и страшно болели. Архитектору пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы влезть на стену. Спускаться вниз было уже значительно легче.
Улица Муано была совершенно пустынна.
Первым делом архитектор вытащил из кармана замок и швырнул его в канаву. Затем Винсент пошел по направлению к бульвару.
На бульваре Карпантье сел в фиакр и вскоре был у себя дома.
Винсент чувствовал себя абсолютно разбитым. Хотя он уже не очень хорошо соображал, но все же заметил, что его возвращение весьма удивило слуг.
Причем архитектору показалось, что этих людей изумил не жалкий вид хозяина, а то, Что Винсент вообще появился в собственном доме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166