Ну так вот я тебе это говорю.
Он казался мне странно похожим не на человека, а на марионетку в руках невидимого кукловода. Я сказал:
– Хорошо, пусть я хозяин на любом поле брани, как ты утверждаешь. В таком случае от его имени уверяю тебя: ни один стратег, достойный его приказаний, не станет убивать тех, кто охотно пошел бы воевать на его стороне.
Вот и все. Больше мы с Тамирисом ничего сказать не успели, потому что широкая дверь в дальнем конце зала широко распахнулась, вбежал пелтаст и пал ниц перед Тамирисом, сжимая в руках дротики. Они заговорили на неведомом мне языке, причем пелтаст явно возражал, указывая на дверь, и пытался в чем-то убедить своего повелителя. Он был немного младше меня, и я чувствовал, что, хотя ему было стыдно спорить со стариком, но это все же необходимо.
Тамирис закричал на него и сердито умолк; потом заговорил Нессибур, а из темноты за троном послышалось утробное ворчание, при звуках которого Тамирис невольно вздрогнул. Он громко позвал кого-то, хлопнув в ладоши, и с десяток хорошо вооруженных людей тут же вбежали в зал и встали по обе стороны от него. Нессибур и молодой пелтаст вышли – видимо, улаживать те дела, которые привели пелтаста сюда.
И тут вернулся Делопт, неся меч Гиперида, кошель с деньгами и некоторые другие вещи. Гиперид привязал кошель к поясу, а меч повесил на шею, как то делают все эллины (они редко носят меч на поясе).
– Твой хозяин стоит у ворот, – сообщил Гипериду Тамирис. – Нессибур впустит его во дворец, и если ты умрешь у него на глазах, как то и подобает мужчине, то получишь удовлетворение хотя бы от того, что не только в его хваленой Спарте такие мужественные люди.
– А если я останусь жив, – откликнулся Гиперид, – то покажу, что Афинам вообще нет равных!
Тамирис обернулся ко мне:
– Возьми его меч, Плейстор, и жизнь его в придачу. Или же потеряй свою.
И тут я воскликнул:
– НО ЭТО ЖЕ КАБАН!
Я вовсе не собирался так громко кричать, но эти слова сами сорвались с моих уст, прежде чем я успел их сомкнуть, хотя Гиперид смотрел на меня, как на сумасшедшего (я действительно был близок к безумию, когда наконец догадался, что это за странный запах перебивает здесь все, даже запах дыма: это была не просто свиная вонь, но куда более сильный, мускусный запах опасного зверя – такой запах легко улавливает любой охотник, затравив вепря в лесу).
Глава 25

ПРОЩАЙ, ФРАКИЯ
Ио позвала меня на корму посмотреть на удалявшийся берег. Когда я сказал ей, что был занят дневником, она попросила меня сразу же вернуться к этому, но я остался стоять рядом с нею, пока берег совсем не скрылся в серых волнах моря. Сейчас зима, время штормов. Так говорят кибернеты. Но я не думаю, что сегодня будет шторм. Солнце встало в золотистом сиянии, и хотя дует пронзительный холодный ветер, он для нас попутный, а солнце по-прежнему ярко светит в небесах.
Едва уловив запах кабана (как раз на этом месте я остановился, когда Ио позвала меня), я сразу же увидел и самого зверя, огромного и черного как ночь. Он лежал в темной тени за троном, положив голову на пол, и будто спал, однако глаза его горели, точно уголья, и он следил за каждым движением тех, кто был в зале.
Когда я воскликнул, что это кабан, сразу заговорили стражники Тамириса.
Я не понимал их речи, но чувствовал, что меня-то они понимают прекрасно.
– Он что, на цепи? – спросил я. – Это ведь опасно.
Если мне кто-то и ответил, то я не расслышал ответа и подошел ближе, желая получше рассмотреть кабана. Стражник-фракиец чуть отошел в сторону, пропуская меня.
Кабан грозно поднялся, и я сразу понял, что он не привязан. Он быстро посмотрел на Тамириса, и тот что-то громко приказал ему. Но я на Тамириса и на тех людей, что были с ним рядом, внимания почти не обращал. И все же успел обернуться, услышав шелест вынимаемого из ножен меча. Гиперид мгновенно успел проткнуть одному фракийцу плечо и снова замахнулся своим мечом.
Я метнул сразу оба дротика. Расстояние было настолько мало, что промахнуться я не мог. Если бы остальные четверо бросились на нас одновременно, нас бы тут же убили – ведь мне приходилось прикрывать и Гиперида своим щитом, поскольку у него щита не было. Нас оттеснили назад (как я и ожидал), но это означало, что нас все ближе и ближе придвигают к кабану.
– Беги! – сказал я Гипериду, и мы вместе бросились вдоль стен мегарона – я рассчитывал, что кабан окажется между нами и нашими преследователями, но зверь обернулся к нам (чего я весьма опасался), и я ударил его мечом.
Фальката вошла глубоко, но лишь скользнула по шее кабана, не повредив ему глаза, на что я очень рассчитывал. Из-за этого неудачного удара мы чуть не погибли.
Однако этого не произошло – как и предсказывал Гиперид. Огромный кабан, вывернувшись из-под моего меча, пошел крушить оставшихся в живых фракийцев, гоняя их по залу, как кур. Одному он своими ужасными клыками вспорол живот до самого горла. (В холке кабан был выше любого из этих воинов – это я видел собственными глазами!) Тамирис выхватил меч и бросился на нас, точно безумец. Гиперид ловко увернулся от его удара, сам ударил снизу и… убил его!
Что бы случилось дальше, если бы мы – трое фракийцев, мы с Гиперид ом и кабан – остались в запертом помещении, сказать не могу. Но тут снова распахнулись огромные двери, и ворвалась свора пестрых гончих. Они кинулись на кабана, и мне показалось, что сейчас они повалят его на пол и разорвут на куски; но кабан сбросил с себя собак, расшвырял их и выбежал в открытую дверь. Снаружи до меня донеслись крики тех, кто был во дворе, и лай гончих.
Потом исчезли и кабан, и собаки.
Об исходе сражения особо и сказать-то нечего:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113