Я ответил, что, по желанию Фойлы, первой предложившей устроить конкурс и являвшейся главным призом, я пока что не стану определять победителя.
– Все, кто говорит по Правильному Мышлению, хорошо говорят, – неожиданно вступил в разговор асцианин. – В чем состоит превосходство одних учеников над другими? В умении говорить. Разумные ученики говорят по Правильному Мышлению разумно. Слушатель по интонации узнает, что они понимают. Благодаря особой речи разумных учеников Правильное Мышление переходит от одного к другому, как огонь при пожаре.
Думаю, никто из нас не подозревал, что асцианин прислушивается к нашей беседе. Поэтому мы даже слегка испугались, услышав его голос. Через минуту Фойла перевела:
– Он имеет в виду, что судить надо не по содержанию рассказа, а по тому, как оно передается. Не могу сказать, что я полностью согласна с его мнением, но что-то в этом есть.
– А я совершенно не согласен, – проворчал Хальвард. – Слушатели скоро устают от приемов рассказчика. Лучшее качество – это простота.
Все остальные тоже вступили в спор, и мы еще долго говорили об этом и о маленьком боевом петухе.

10. АВА

Пока я болел, я мало обращал внимания на тех, кто приносил нам еду, но впоследствии они вставали в моей памяти очень ясно, как, собственно, все, что мне приходилось видеть. Однажды нас опекала Пелерина, та самая, с которой я беседовал минувшим вечером. В других случаях прислуживали бритоголовые рабы-мужчины или послушницы в коричневых одеяниях. В этот вечер, когда Мелито рассказывал нам свою историю, ужин принесла послушница, которую я прежде не видел, стройная сероглазая девушка. Я встал и помог ей разносить подносы с едой.
Когда мы закончили раздачу, она поблагодарила меня и сообщила:
– Ты здесь недолго пробудешь.
Я ответил, что у меня еще есть дела в лазарете и что пойти мне некуда.
– Тебя ждут в легионе. Если же твой легион расформировали, то тебя зачислят в другой боевой отряд.
– Я не солдат. Пришел на север, намереваясь завербоваться, но заболел, не успев поступить на военную службу.
– Мог бы подождать в своем родном городе. Мне говорили, что вербовщики разъезжают повсюду и бывают в каждом городке не реже двух раз в году.
– Мой родной город – Нессус. – Я заметил, что она улыбнулась. – Я уехал оттуда некоторое время назад, а сидеть где-нибудь и ждать целых полгода – это не по мне. Мне это даже и в голову не приходило. Ты тоже из Нессуса?
– Наверное, тебе тяжело стоять.
– Ничего, все в порядке.
Она прикоснулась к моей руке робким жестом, который напомнил мне прирученного оленя в саду Автарха.
– Да ведь ты шатаешься. Даже если у тебя прошла лихорадка, ты еще слаб, и стоять на ногах тебе не следует. Ведь ты несколько дней не поднимался с койки. Поэтому прошу тебя немедленно лечь.
– Но тогда мне будет не с кем поговорить, кроме тех, кого я вижу целый день. Человек справа от меня – асцианин, военнопленный, а слева – из глухой деревни, о которой ни ты, ни я никогда и слыхом не слыхивали.
– Ну ладно, если ты послушаешься меня и ляжешь, я посижу рядом, и мы поговорим. Мне все равно нечего делать до вечера. Так в каком районе Нессуса ты жил?
Пока она помогала мне добраться до койки, я сказал, что хочу не столько говорить, сколько слушать, и спросил, какой квартал города она считает своим домом?
– Когда служишь в Ордене Пелерин, он и есть твой дом – любое место, там, где установлены палатки. Орден становится твоей семьей, твоими друзьями, как если бы все твои подруги неожиданно стали тебе сестрами. Но прежде чем я пришла сюда, я жила далеко на северо-западе той части города, где видна Стена.
– Возле Кровавого Поля?
– Да, совсем рядом. Ты знаешь это место?
– Я сражался там однажды. Она удивленно раскрыла глаза.
– В самом деле? Мы туда ходили посмотреть. Вообще-то нам не разрешали, но мы все равно ходили. Ты тогда одержал победу?
Мне эта мысль никогда не приходила в голову, поэтому пришлось сперва все взвесить, прежде чем ответить ей.
– Нет, – сказал я. – Потерпел поражение.
– Но ты остался жив. Я уверена, лучше проиграть сражение и остаться в живых, чем отнять жизнь у другого человека.
Я распахнул на себе одежду и показал ей шрам на груди, который остался от листка аверна, брошенного Агилюсом.
– Тебе очень повезло. К нам часто привозят солдат с подобными ранами на груди, но спасти их удается редко. – Она осторожно прикоснулась к шраму. На ее лице появилось очень милое выражение, такого мне еще не приходилось видеть у женщин. Она нежно погладила меня, потом быстро отдернула руку. – Эта рана не могла быть слишком глубокой.
– Нет, рана была поверхностная, – подтвердил я.
– Как-то раз мне довелось увидеть драку между офицером и экзультантом во время маскарада. В качестве оружия они использовали ядовитые растения – я решила, что иначе у офицера было бы преимущество – меч. Экзультант был убит, и я ушла, но потом начался большой скандал, потому что тот офицер обезумел. Он бросился мимо меня, размахивая своим ядовитым растением, но кто-то швырнул дубинку ему под ноги, и офицер упал. Думаю, это была самая захватывающая схватка из тех, что я видела.
– Они смело дрались?
– Не особенно. Было много споров о правилах поединка. Да ты, наверное, сам знаешь, как ведут себя мужчины, когда не хотят начинать дуэль.
– «До конца дней своих буду гордиться оказанной мне честью. Такого лестного предложения не получала еще ни одна птица. Но я с глубоким сожалением вынужден отклонить приглашение к бою по трем причинам: во-первых, хотя у тебя есть перья на крыльях, мне придется сражаться не с этими крыльями…» Ты знаешь эту историю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99