— И какой шайке он это поручил?— Знал бы, сказал бы вам. Он… его агент приходил к Бэту Джервису.— К знатоку кошек? — вставил Псмит. — Обаятельнейшая личность.— Бэт отказался.— Это еще почему? — спросил Билли.— Он сказал, что деньги ему нужны как всякому другому, и когда узнал, кого надо пришибить, сразу отказался. Сказал, что вы ему друг, и никто из его ребят пальцем вас не тронет. Не знаю, что вы такое для Бэта сделали, но он о вас печется, как о любимом братце.— Мощный довод в пользу призрения животных, — сказал Псмит. — К товарищу Виндзору попала одна из знаменитыx коллекционных кошек товарища Джервиса. И что он сделал? Вместо того чтобы превратить животное в питательный суп, он вернул его безутешному владельцу. И что воспоследовало? Теперь товарищ Виндзор для товарища Джервиса — как призовой ангорский кот.— Значит, Бэт на это не пошел? — спросил Билли.— Наотрез отказался. Даже глазом не мигнул. И послал меня к вам предупредить.— Мы весьма обязаны товарищу Джервису.— Он сказал, чтобы я вам сказал, чтобы вы побереглись, потому что другая шайка такой работки не упустит. Но он хочет, чтобы вы знали, что он тут не участвует. И еще сказал, что сделает для вас все, что сможет, если вы попадете в беду. Да уж, Бэт за вас горой. Уж не помню, когда он так из себя выходил. Ну вот и все. А я пошел. У меня свидание. Рад был познакомиться с вами. Рад был познакомиться с вами, мистер Смит. Извините, у вас на лацкане жучок.Он молниеносно обмахнул Псмита. Псмит поблагодарил его.— Всего хорошего, — сказал незнакомец и удалился. Несколько секунд после его ухода редакторы молча курили. Им было о чем подумать.— Который час? — спросил наконец Билли.Псмит сунул руку за часами и печально посмотрел на Билли.— Должен с большим сожалением констатировать, товарищ Виндзор…— А он возвращается, — сказал Билли. Незнакомец, уже накинувший на фрак легкий плащ,подошел к их столику и извлек из кармана плаща золотые часы.— Сила привычки, — виновато сказал он, протягивая их Псмиту. — Прошу извинения. Всего хорошего, джентльмены, всего хорошего! 12. Красное такси Фасад отеля «Астор» выходит на Таймс-сквер. В нескольких десятках шагов справа от парадного подъезда в небо вонзается башня Таймс-Билдинг. Справа от башни начинается Седьмая авеню, тихая, темная, унылая. Налево уходит Бродвей — Великий Белый Путь — самая прямая, самая яркая и самая грешная улица в мире.Выйдя из «Астора», Псмит с Билли пошли по Бродвею в сторону квартиры Билли на Четырнадцатой улице. В белом сиянии фонарей в обе стороны двигались обычные толпы прохожих.Они дошли до Геральд-сквер, и тут позади них раздался голос:— Да это же мистер Виндзор!Редакторы «Уютных минуток» резко обернулись. Крикливо одетый мужчина дружески протягивал руку.— Увидел, как вы выходили из «Астора», — объявил он бодро. — И говорю себе: «Я ж его знаю!» А фамилию, ну, никак не вспомню. Вот и пошел за вами. И вдруг вспомнил.— Ах, вспомнили? — вежливо сказал Билли.— Вспомнил, сэр. Вижу-то я вас в первый раз, но на ваши фото вдоволь насмотрелся, так что мы вроде старые друзья. Я хорошо знал вашего отца, мистер Виндзор. Он-то мне фото и показывал. Может, он про меня упоминал? Джек Лейк. Как старый конь поживает? Вы его давно видели?— Порядочно. Когда он писал в последний раз, то был здоров.— Отлично. Оно и понятно. Крепок, как дуб, старина Джо Виндзор. Мы его всегда Джо называли.— Вы ведь в Миссури с ним встречались? — сказал Билли.— Верно, верно. В Миссури. Мы там много лет были почти компаньонами. Вот что, мистер Виндзор, час еще ранний. Может, вы с вашим другом заглянете ко мне? Покурим, поболтаем. Я живу тут совсем рядом на Тридцать третьей улице. Очень буду рад.— Не сомневаюсь, — сказал Билли, — но, боюсь, вам придется извинить нас.— Торопитесь, а?— Нисколько.— Ну так пошли!— Спасибо, нет.— Да почему? Тут рукой подать!— Потому что не хотим. Спокойной ночи.Он повернулся и решительно зашагал дальше. Миссуриец постоял, поглядел вслед и перешел улицу. Молчание нарушил Псмит.— Поправьте меня, товарищ Виндзор, если я ошибаюсь, — запустил он пробный шар, — но не были ли вы, скажем, слишком резковаты со старым другом семьи?Билли Виндзор засмеялся.— Будь имя моего отца Джозеф, — сказал он, — а не Уильям, как мое, и побывай он в Миссури— хоть раз в жизни, а он там никогда не бывал, и сфотографируйся я хоть раз с теx пор, как вышел из пеленок, чего не случалось, может, я и пошел бы с ним. Но при таком положении вещей предпочел воздержаться.— Весьма таинственно, товарищ Виндзор. Уж не хотите ли вы сказать?…— Если они только на такое и способны, нам можно не тревожиться. Интересно, кем они нас считают? Фермерами? Устраивают такой эстрадный номер!В голосе Билли слышалось искреннее возмущение.— Значит, вы полагаете, что, прими мы приглашение товарища Лейка и отправься к нему покурить и поболтать, мы бы провели время не так уж уютно?— Нас бы убрали.— Я так много наслышан, — задумчиво произнес Псмит, — о широком гостеприимстве американцев.— Такси, сэр?По мостовой рядом с ними ползло красное такси. Билли покачал головой.— Пожалуй, такси было бы не так уж неуместно, — заметил Псмит.— Но не это, с вашего разрешения.— Что-то в нем оскорбляет ваш эстетический вкус? — сочувственно осведомился Псмит.— Что-то в нем заставляет мой эстетический вкус брыкаться, как взбесившийся мул, — ответил Билли.— Что же, мы, виртуозы пера с тонкой нервной системой, подвержены таким странным идиосинкразиям. И ничего не можем с собой поделать. Мы рабы наших темпераментов. Так пойдем пешком. В конце-то концов, вечер чудесный, а мы молоды и сильны.Они дошли до Двадцать третьей улицы, и тут Билли вдруг остановился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54