Пуля, посвистывая, унеслась в небо.— Мимо, — со сдержанным торжеством констатировал Псмит.Внизу зашаркали. Псмит крепче сжал трость. Начинался штурм. Револьверный выстрел был, видимо, просто артиллерийской подготовкой перед атакой пехоты.И действительно, секунду спустя в люке возникла курчавая голова и, вращая глазами, уставилась на питомца Итона.— Сэ-эм! — почти пропел Псмит приветливо. — Какая встреча! Ведь в тот дождливый вечер зонт ваше заслонил лицо. Именно ваше, не так ли? О, вы намерены подняться выше? Сэм, я крайне сожалею, но…Раздался вопль.— Что там еще? — спросил через плечо Билли Виндзор.— Ваша гипотеза, товарищ Виндзор, была проверена на опыте и найдена верной.К этому времени спектакль привлек внимание публики. Револьверный выстрел оказался прекрасной рекламой. Крыша соседнего дома быстро заполнялась зрителями. Хотя по причине широкой печной трубы далеко не все толком видели происходящее. Билли Виндзор и мистер Гуч давали пищу для множества догадок. Роль Псмита была яснее. Те, что пришли первыми, успели застать его сцену с Сэмом и со вкусом описывали ее припоздавшим. За Псмитом они наблюдали, словно за терьером у крысиной норы. Они ждали от него развлечения, но понимали, что первый ход — за нападающими. Люди они были справедливые и не требовали, чтобы Псмит предпринял наступательную акцию.Когда пауза в действии затянулась, жертвами их негодования стали исключительно сыны Три-Пойнтс. В оскорблении лучших чувств, которое испытывают зрители на трибунах, когда игроки тянут время, они устроили кошачий концерт — ошикивали сынов Три-Пойнтс, советовали отправляться домой в кроватку. В толпе на крыше преобладали ирландцы, и такая бездарная вялость вместо начала стоящей драки задевала их за живое.— Катитесь отсюда, слабаки! — кричал один.— Три-Пойнтс? Пансион для благородных девиц, вот вы кто! — с испепеляющим презрением сообщал другой.Третий зритель назвал их недотепами. — Боюсь, товарищ Виндзор, — сказал Псмит, — наши беспечные друзья внизу утрачивают реноме в глазах многоголовой гидры. Если они не хотят окончательно пасть во мнении улицы Приятной, им пора бы показать себя… А-а!Новый, более продолжительный грохот внизу, и еще несколько пуль бесплодно пронизали свежий воздух. Псмит вздохнул.— Они меня утомляют, — сказал он. — Разве сейчас время для feu de joie? [Праздничный салют (фр.).] Пора действовать. Таков клич. Действовать! Беритесь за дело, лежебоки!Ирландские соседи выразили то же мнение в иных, более энергичных выражениях, которые ясно показывали, что сыны Три-Пойнтс проявили себя как воины отнюдь не с лучшей стороны.Снизу из комнаты к Псмиту воззвал голос:—Эй!— Наш слух к вам приклонен, — любезно сообщил Псмит.— Чего-чего?— Я сказал, что слух к вам приклонен.— С крыши, ханурики, свалите?— Будьте так любезны, повторите.— С крыши, фраера, слезать будете?— Ваш литературный стиль отвратен до невозможности, — сурово сказал Псмит.— Эй!— Ну?— С кры…— Нет, приятель, — перебил Псмит, — не будем. А почему? А потому что воздух здесь в вышине благодатен, виды очаровательны, а мы с минуты на минуту ожидаем важного сообщения от товарища Гуча.— Мы не уйдем, пока вы не слезете.— Как угодно, — вежливо ответил Псмит. — Пожалуйста, располагайтесь. Кто я такой, чтобы указывать вам, где находиться и куда двигаться? С меня довольно, если мне дано прекращать ваше движение по вертикали.Внизу воцарилась тишина. Время поползло еле-еле. Ирландцы на соседней крыше окончательно оставили надежду на интересное зрелище и с насмешливыми воплями начали один за другим исчезать в недрах своего дома.Внезапно с улицы далеко внизу донеслись револьверные выстрелы, а также многоголосые выкрики и контрвыкрики. Крыша соседнего дома, пустевшая медленно и неохотно, вновь наполнилась с магической быстротой, и низенький парапет над улицей почернел от спин желающих узнать, что творится внизу.— Что это? — поинтересовался Билли.— Мнится мне, — ответил Псмит, — что прибыл контингент наших доблестных союзников тейблхиллцев. Я отправил товарища Малонея объяснить положение дел Франту Доусо-ну, и, видимо, его золотое сердце откликнулось. На улице как будто вершатся славные дела.В комнате под ними тем временем вспыхнуло смятение. Топоча по лестнице, туда влетел дозорный и сообщил о появлении тейблхиллцев, и это внесло раскол в недавнее единодушие. Что предпринять? Одни голоса требовали немедленно спуститься вниз и поддержать главный отряд. Но это значит снять осаду с крыши, возражали другие. Дозорный красноречиво отстаивал первую точку зрения.— Черт! — крикнул он. — Говорят же вам, внизу тейбл-хиллцы! Целая прорва. Давай вниз, не то всем хана. А фраера пусть сидят на крыше. Оставим тут Сэма со шпалером, и вниз они не полезут — не то Сэм скормит им по паре маслин, чуть они в дыру сунутся. Верняк. Псмит задумчиво кивнул.— В доводах этого вундеркинда что-то есть, — пробормотал он. — Эффектное спасение в финале третьего действия явно подкачало. Над этим следует поразмыслить.Какофония на улице достигла предела. Обе стороны старались вовсю, а ирландцы на крыше, наконец-то вознагражденные за стойкое ожидание, громогласно подбодряли всех участников без различия и просто орали в буйном экстазе, как свойственно людям, которым вдруг выпала величайшая удача, причем бесплатно.Поведение нью-йоркской полиции в подобных случаях отмечено высочайшей практической мудростью. Неразумный человек кинулся бы в гущу сражения, чтобы прекратить его на первой же и самой яростной его стадии. Нью-йоркский же полицейский, памятуя, насколько его собственная безопасность важнее безопасности бандитов, для начала позволяет противникам внушить друг другу достаточное отвращение к применению силы, а когда обе стороны пресыщаются, врывается на сцену и крушит дубинкой всех без разбору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54