Кессиас, очумело уставившись в одну точку, шевелил беззвучно губами, словно мысленно производил какие-то вычисления. Лайам вдруг вспомнил, что напрочь забыл справиться у девчонки, не причастен ли кто-то из местных воров к заварушке в храме Беллоны, и ему еще раз сделалось стыдно – уже за свою толстокожесть.– Здравствуйте, Кессиас. Вы не запамятовали, что у нас назначена встреча?Эдил подскочил словно ужаленный, мучительно побагровел и вцепился в руку Лайама.– По правде говоря, Ренфорд, вы перепугали меня чуть ли не до смерти. Я тут раздумывал кое о чем. Но я ничего не забыл – я ведь здесь, верно? – Кессиас заулыбался, словно шутка ему удалась. – Да и потом – где же мне еще быть?– У вас неприятности?– Скажите – новые неприятности, или те же самые неприятности, но помноженные на два, – и вы будете недалеки от истины.Похоже, приход Лайама вдохнул в эдила свежие силы. Он глубоко вздохнул и, схватив с вешалки куртку, потащил приятеля к двери.– Что ж, давайте-ка и вправду пойдем перекусим. А то меня уже тошнит от всего, что тут есть.Кессиас решительно зашагал через площадь к большой таверне, Лайам старался не отставать. Хозяин таверны встретил эдила раболепным поклоном; Кессиас ответил ему небрежным кивком. Они поднялись по узкой винтовой лестнице на второй этаж заведения и уселись возле окна, открывавшего вид на здание городского суда. Хозяин таверны суетился вокруг; он протер столик, убрал лишние стулья и принялся расхваливать блюда, которые мог “незамедлительно подать сиятельным господам”.– Это большая честь для меня, милорды, это очень большая честь…– Уймись, Хелекин! – прорычал Кессиас. – Все, что нам нужно, – это два пирога, две пинты пива и немного покоя!Хелекин ринулся прочь. Когда он исчез, Кессиас тяжко вздохнул и устало потер глаза.– Что, все так плохо? – Лайаму в последнее время столь часто случалось видеть обычно невозмутимого эдила встревоженным, что ему невольно сделалось его жаль.– Не то слово.Кессиас принялся докладывать обстановку. Иерарх Клотен все сильнее давил на него, а напряжение на Храмовой улице все возрастало. Снова заявились три бакалейщика, требуя принять меры против сбежавшего из гавани “Удальца” – “Эти дурни думают, что я тут же пошлю в погоню флотилию, чтобы им оплатили счета!” – а какие-то люди прошлой ночью устроили налет на городские аптеки.– Имейте в виду – не на одну-две, – пояснил Кессиас. – На все семь аптек, что имеются в городе! Деньги везде остались нетронутыми. Только перевернуто все вверх дном и пропали кое-какие травы. Больше всего это смахивает на пьяную выходку, но странные получаются бузотеры. Носились в разные концы города, денег не брали и даже не выбили нигде ни стекла.Лайам подумал, что кража в его доме тоже не являлась обычной, и решил чуть позже поразмыслить над этим.– Но мало того… – Тут вернулся Хелекин с пивом и пирогами, принявшийся многословно желать гостям приятного аппетита. Когда хозяин таверны наконец удалился, эдил отодвинул свою тарелку и перегнулся через стол: – Я говорил вам о гадании, напугавшем жрецов Урис, и о том, как в святилищах Храмового двора одновременно погасли все свечи?– Ну?Лайама невольно захватил заговорщический тон Кессиаса. Он тоже понизил голос и подался вперед.– Ничего к этому, хвала небесам, не добавилось, но Храмовый двор отрядил ко мне группу жрецов с просьбой подать прошение герцогу. Они хотят, чтобы им дозволили провести большой обряд очищения.Лайам жестом дал понять, что слыхом не слыхивал о подобных обрядах. Но Кессиас знал, с кем имеет дело, и потому терпеливо принялся объяснять:– Помните канун праздника Урис? Обряд, который проводился на площади, и процессию, которая потом обошла весь город, призывая эту богиню ниспослать Саузварку благословение?Лайам прекрасно помнил тот день. Он сидел тогда именно в этом заведении, но – на террасе, наблюдая за впечатляющим действом.– Ну так вот – обряд очищения проводится так же, только с большим размахом. Участие в нем принимают все храмы, все их жрецы и служители. В гавани сжигают специальные лодки, на алтарях колют телят и коз и объявляют на этот день строгий пост. Обычно подобная церемония проводится раз в году – перед началом торгового сезона, но жрецы решили, что Саузварк нуждается в дополнительной подмоге небес. Они хотят, чтобы герцог разрешил горожанам прервать на эти сутки работу.– Я правильно понял? В церемонии участвуют все храмы? Или можно без какого-то обойтись?– Вы, как всегда, Ренфорд, попали в больно место. И как всегда, не особенно целясь. Герцог охотно даст разрешение – он глубоко почитает обычаи старины, – но как быть с храмом Беллоны? Клотен успел так насолить всем остальным, что теперь никто не хочет иметь с ним дела. Культ новой богини молод, и Саузварк не успел проникнуться доверием к ней. Да, Ренфорд, возможно, этот обряд и уладит наши дела с богами; но может внести разлад в храмовые дела.– Храмовая улица и без того уже превратилась не в самое уютное место, – заметил Лайам. – Я проходил утром мимо, и мне стало не по себе.– Еще бы! С вашей-то проницательностью невозможно этого не заметить. Готов поклясться – там даже воздух холодней, чем везде.– И все-таки, что же вы решили сделать с прошением?– А что тут можно поделать? Когда иерархи двенадцати храмов просят подать прошение герцогу, им нельзя отказать. Моему гонцу потребуется день, чтобы добраться до замка его высочества. Тот волокиты никогда не разводит, значит, еще день кладем на обратный путь. Иерархи за это время пообещали решить, следует ли допускать к церемонии служителей нового культа, и согласились оставить за мной право отменить весь обряд, даже если дозволение герцога будет получено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94