Тот, как видно, опасался противника, потому что сразу стал подниматься отвесно вверх. Он летел, обернувшись к Соргену лицом, и готовил какое-то заклинание. Колдун сформировал у него на пути плиту из сгустившегося воздуха – вернее, это была замороженная вода, содержавшаяся в воздухе. Квадрат серого льда, зернистого и тяжелого даже на вид. Желтый с разгону врезался в нее плечом и спиной, охнул и изогнулся дугой. Плита раскололась на части, которые стали валиться вниз; ледяная крошка усыпала тело белого волшебника с ног до головы. Пока он приходил в себя и пытался остановить беспорядочное падение, Сорген очутился рядом. Противник встряхнул головой, поднимая голову и обращая на колдуна полный гневного блеска взгляд голубых, словно весенние небеса, глаз. В следующий момент они, вместе с головой, отлетели в сторону, будто брошенный булыжник. Вальдевул с ревом очертил в воздухе широкую дугу. Шлейф крови тянулся за ним, яркий и дымящийся в холодном воздухе. Обезглавленное тело раскинуло руки и свалилось вниз. Со стороны казалось, что его толкает струя крови, бьющая из обрубка фонтаном, но почти сразу плащ, вздернутый порывом ветра, захлестнул рану и закрыл ее.
Наблюдать падание убитого врага было некогда – оставался еще один. Когда Сорген повернулся к нему, то увидел в небе новых участников сражения. С юга, от центра позиций Белых, летела плотная группа воинов с бронзовыми перьями на шлемах и в зеленых, как хвоя елей, плащах. С запада приближалась другая группа: три дайсдага с легкими копьями и щитами во весь рост, и один муэлан, скаливший в полете желтые клыки. И те, и другие были еще слишком далеко, чтобы присоединиться к схватке волшебников.
Последний уцелевший волшебник успел каким-то образом поднять свой меч из-под копыт скачущих под ним до сих пор лошадей. В отчаянии озираясь, он медленно поднимался вверх; ветер безжалостно рвал его разом поблекшие локоны и скручивал в спираль плащ за спиной. Волшебник с тоской и злостью бросил последний взгляд на приближавшихся воинов в зеленых плащах и что-то закричал на белом языке. Воздев над собой меч, он ринулся на Соргена. Это была безнадежная, безрассудная и обреченная на поражение атака. Белый волшебник просто бросился на противника, как новичок, впервые взявший в руки меч. Ударил прямо, без всяких ухищрений, на полную силу. Сорген подставил Вальдевул, позволив лезвию вражеского меча скользнуть вдоль клинка прочь от себя; потом выкрутил кисть, высвобождая Вальдевул. Одновременно колдун приподнялся чуть вверх, отчего меч самым кончиком раскроил надвое череп Белого. Из огромной раны на лицо хлынула темно-красная кровь. Последний крик волшебника захлебнулся; он задрожал, снова выронил свой меч и последовал за ним.
Последнее тело медленно, но потом все быстрее и быстрее полетело к земле. Вскоре оно упокоилось там, на взрыхленной сотнями копыт почве, которая уже лишилась жухлой травы. Конница ускакала прочь; миновав правый фланг энгоардцев, кочевники снова повернули, на сей раз на запад, словно бы собирались отступать. Кони их шли спокойным, неторопливым галопом, а всадники, напротив, были чрезвычайно возбуждены. Как всегда, они похвалялись подвигами и количеством убитых врагов – если судить по этим похвалам, все энгоардское войско за их спиной лежало мертвым.
К тому времени, как Сорген расправился со своими противниками, центры армий тоже сошлись в битве. Наступавшая тсуланская фаланга сшиблась с цветом войска Белых, которое тоже наступало вперед. Они сцепились плотно и страстно, как неистовые любовники и их лихорадило в приступе последней, смертельной страсти. Даже на расстоянии льюмила были слышны лязг металла, выкрики победителей и жуткие возгласы умирающих. В небе над центром мельтешили многочисленные фигурки, мелькали молнии и вспыхивали огненные цветки, но разобрать, кто побеждает, и побеждает ли хоть кто-то, было невозможно.
Еще дальше, едва видные в дымке, покрывавшей поле сражения, князья на левом крыле армии Черных подались и отступили под натиском войск Восходной провинции. Над ними в воздухе тоже шла битва, но там Сорген не смог даже разглядеть отдельных бойцов.
Казалось, две армии заполнили собой весь луг, как вышедшая из берегов река. Кругом, куда ни взгляни, кипела битва или маячили одинокие фигурки раненых и трусов, направляющиеся в тыл. Солнце, багровое, сжавшееся, медленно поднималось над горизонтом все выше и выше. Казалось, оно удивленно взирает на безумцев, размахивающих мечами и копьями.
На широком пространстве лесной опушки, на севере луга появилась большая группа конников в золотисто блистающих на солнце доспехах. Она наступала клином, нацеливаясь на повернувшихся к ним тылом кочевников; в это же время строй пеших энгоардцев рассыпался, пропуская вперед точно таких же конников. Сорген поспешно смазал веки мазью против иллюзий. После этого северный отряд исчез без следа, однако другой отряд оказался реальным. Присмотревшись, Сорген увидел также, что пеший строй на самом деле имеет в глубину гораздо меньше линий, чем раньше.
– Хитро, хитро! – пробормотал он и принялся за работу. Для начала он скользнул к земле, чтобы ветер не так сильно толкал в грудь, и догнал неспешно скакавшую к ложбине конницу кочевников. Самые догадливые из них уже заметили, что творится за спиной, и явно собирались мчаться прочь на всей скорости. Сделать этого им мешали те, кто ехал впереди – они пока ничего не видели. Обнаружив Соргена, некоторые хватались за луки и копья, но другие одергивали их и приветственно кричали «Вур!». Сорген раскинул руки, словно собираясь обнять всех сразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135