Ргол не упоминал, сколько времени требуется провести внутри этого бальзама, так что для верности мертвец просидел в нем почти до самого утра. Когда он выбрался обратно, весь покрытый темной слизью, густой, наверняка зловонной, вокруг пели птицы, а небо было расчерчено тонкими розовыми перьями облаков. Некоторые из них казались стремительными рыбами, выпрыгнувшими из темно-синей реки неба. Крошечные листочки деревьев еще не могли преградить путь ветру, который продувал сад насквозь. Гниль на теле Девлика быстро высохла и он стер ее с тела: рядом с бочкой остались кучки желтоватой пыли. Он заглянул внутрь бочки и увидел, что бальзама, вернее, той гадости, в какую он превратился, осталось едва ли половина от прежнего уровня. Теперь состав походил на квашню гораздо больше – но только по консистенции, а не по цвету. Надев штаны, Девлик медленно побрел в дом.
За кирпичным забором была видна прячущаяся в ложбине темнота и выползающий оттуда язык тумана. Далекие рощи покрывал сумрак, над западным горизонтом мигали последние, подслеповатые звезды.
Все утро было посвящено туалету. Хаку пришлось обследовать тело хозяина и даже обнюхать его. Необычное задание навлекло на дурня изрядную робость и привело к еще большей, чем обычно, бестолковости. Хак мямлил и не мог точно ответить на вопросы. Пахнет ли от Девлика разложением? Какова теперь кожа – стала ли она плотной или была по-прежнему рыхлой, готовой расползтись от тычка пальцем? В конце концов, колдун решил, что ему проще будет спросить у Ргола, сколько нужно отмачивать мертвое тело в этом бальзамирующем растворе. Насколько мог судить он сам, плоть его приобрела наконец грубую твердость, сродни твердости дубленой шкуры. Возможно, нужно было больше времени, чтобы бальзам проник вглубь тела и не позволил гнить внутренностям. Девлик нахмурился, припоминая слова Ргола о том, что бальзамируемое тело следует выпотрошить. Отчего-то эта мысль не вызывала в нем желания ей следовать. Глупое ощущение, гнездящееся где-то за границей сознания, не имеющее логичных обоснований. Нонсенс! Умерший человек не может иметь никаких резонов, кроме тех, что вызваны холодным, чистым, ничем не замутненным разумом. Девлик ловил себя на подобных мыслях уже не первый раз. Словно у него внутри сидит кто-то, незаметный, слабый, однако имеющий некие едва ощутимые возможности влиять на поведение и образ мышления. Он попытался сосредоточиться, чтобы найти затаившегося шпиона внутри себя, но разум внезапно накрыла тьма, такая мощная и оглушающая, что он едва не свалился с ног. «Не мне судить о себе самом и мотивах поступков и мыслей. Они управляются Старцами. Я должен лишь подчиняться», – подумал Девлик и занялся делами.
Будучи вымытым и отертым грубыми полотенцами досуха, колдун нарядился в новые одежды, а старые самолично спалил в очаге, все до единой, не пропустив самого гнилого лоскута. Как и подобает зловещему мертвецу, он не одел ни единой светлой вещи. Даже нательное белье было темно-синим, не говоря уже о других предметах гардероба. Черные, блестящие и поскрипывающие штаны из тонкой и прочной кожи, шелковая коричневая рубаха с жестким воротом и короткими рукавами, куртка цвета тины в самом затхлом, заросшем камышами пруду – и коническая шляпа с коротким козырьком и длинной, спадающей на плечи бармицей из войлока. Не самый лучший наряд для солнечного дня, однако, Девлик не мог страдать от перегрева. Главным для него было спрятать как можно дальше от глаз людей и солнечных лучей кожу, покрытую уродливыми ранами. Под крутку он намотал короткий шарф из лоснящегося атласа, чтобы закрыть заплату на горле. Снова встав перед зеркалом, он придирчиво оглядел себя и остался доволен. Запавшие глаза с черными кругами вокруг них и рот, похожий на прорубленную топором дыру стали уже совсем привычными.
Не зная, на что может сгодиться оставшаяся после «купания» жижа, Девлик велел перетащить бочку из сада в подвал дома. Сам он отправился с визитом к Рголу, который, вопреки своим утверждениям, еще даже не собирался покидать Эрх. Князь, раздраженный и более обычного раскрасневшийся, метался по малому шатру, разбитому недалеко от стен полуразрушенной крепости и проклинал командиров отрядов, высланных по окрестным землям для заготовки припасов. Поход по разоренным осенью и зимой владениям западного Энгоарда требовал изрядной подготовки в более благополучных местах. Едва взглянув на Девлика – искоса, с подозрением – Перстенек набросился на порученца, кое-как, боком вползшего в его покои.
– Я приказал тебе не возвращаться без Судина и его сотни!! Где они? Где еда и фураж?!
– Господин, дороги еще не до конца просохли, а деревни оказались беднее, чем мы думали… Приходится граб… гм, брать провизию и сено даже в самых дальних поселениях.
– Меня не интересуют ваши оправдания, тупицы!! Я велел обернуться за день, а не растягивать продовольственные экспедиции на неделю!!
Кажется, Ргол находился в очень плохом настроении и готов был настучать по щекам ни в чем не повинному посыльному. Как следует отругав, князь снова послал его за болваном и волокитчиком Судиным.
– Ты не видал Хейлу? – спросил Девлик, как ни в чем ни бывало, стоило только бедняге-порученцу сгинуть. Ргол медленно прошел из одного угла в другой, приглаживая по дороге растрепавшиеся волосы.
– Какой у тебя к ней интерес? – грубо ответил Перстенек.
– Ну, возможно, старые воспоминания.
– Ха! У нее тоже полно этих воспоминаний… судя по всему. Мне показалось, что с утра у нее было заплаканное лицо. Вчера, когда она увидела тебя издали, то едва не хлопнулась в обморок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135