– торжествующе выкрикнул старый рыбак, сидевший в углу за кружкой. – Я всем говорил насчет волка – а они не верили! Настоящий огромный волчара возле дома старухи Греб.
После завтрака Каспар и его друзья отправились осматривать окрестности. Каспар тяжело дышал, хромая все сильнее. Папоротник то и дело опускался на колени и обнюхивал дорогу. В очередной раз нюхая землю, он взвился вверх, как ужаленный.
– Он тут был! – Лёсик взял след и зарысил к северу, приговаривая: – Он здесь был, был, один раз, а может, даже два.
За Папоротником заспешил волчонок, который по пути остановился, задрал острую морду и завыл.
На отшибе горбились серые крыши самых крайних домов. Они стояли за пределами деревни, на нижних уступах скал. Путники постучали в двери, но не получили ответа ни из одного домика. Но вскоре на утесе они повстречали парнишку, собиравшего яйца чаек. Он, как выяснилось, зарабатывал этим на жизнь. При виде Каспара с компанией он едва не выронил корзинку от неожиданности. Мальчик застенчиво объяснил, что тут вообще-то редко кто ходит, но вот высокий всадник в красном плаще в самом деле проезжал несколько дней назад.
– Во-он туда поехал. – Он махнул рукой на север, к вершинам скал.
Селяне дали путникам с собой в дорогу много вяленой и сушеной рыбы. Вся деревня высыпала провожать Каспара и его друзей до самой околицы; рыбаки и их жены махали им вслед с немалым облегчением. Огнебой, отдохнув и отъевшись, рвался вперед, но Каспар все еще не решался сесть на него верхом и вел коня в поводу, беспокоясь о его хромоте.
Едва они отошли от деревни, как Папоротник уже принялся жевать соленую рыбу, бормоча, что это вовсе не то же самое, что есть настоящих животных.
Хотя Урсула, как обычно, была погружена в свои мысли и шла с опущенной головой, Перрен и Нейт дружно ругали лёсика и обзывали его сумасшедшим. Слегка смягчились они, только когда тот завопил, что снова напал на след. Бегая кругами, он то припадал к земле, то снова вскакивал, без конца крича о волке. Каспара это очень скоро начало утомлять.
На второй день после выхода из Моевкиной Бухты местность по пути начала меняться. Берег стал более пологим, бесплодная почва утесов сменилась мягким дерном. Здесь-то путники и встретили более или менее четкие следы. Отпечатки ног, обутых в остроносые длинные башмаки, по мнению Каспара, не могли принадлежать никому, кроме высокого обманщика.
– Может, это простой пастух ходил или еще кто-нибудь, – усомнился Нейт, когда они переходили неглубокую речку.
Огнебой остановился попить.
Папоротник одарил Нейта сердитым взглядом.
– У тебя что, носа нет? А, да, конечно! Ты до сих пор пытаешься сбить нас со следа, чтобы мы не нашли твоего хозяина. Ты же предатель.
Нейт оскалился и двинулся на Папоротника, который в страхе отскочил за спину Перрена. Горовик медленно перевел взгляд с Нейта на Каспара.
– Он больше не предатель и не хочет им быть. Он знает, что ты сын барона, и верит в твои добрые намерения, но в глубине сердца все равно тебе не доверяет. Нейт не понимает, почему твой отец не уничтожил черномордых волков и до сих пор позволяет им терзать окрестные земли. Он зол из-за несчастий Овиссии.
Нейт так и подпрыгнул от неожиданности.
– Как ты узнал?
Перрен топнул ногой по мелкой воде, брызги разлетелись фейерверком.
– Вода несет твои мысли.
Каспару было не до Нейта; он все размышлял о Некронде и волкочеловеке.
– Морригвэн не могла понапрасну послать меня на восток.
Лёсик фыркнул.
– Это тот самый запах, что я почуял тогда в Торра-Альте. Оттуда волк наверняка держал путь через южные отроги Желтых гор, мы могли поймать его и там, незачем было тащиться через весь хребет.
В который раз Каспар подумал, что, может быть, Морригвэн послала его сюда из-за Ланы. Он вспомнил, что вытащил руну с переплетением знаков Дуба, Ясеня и Боярышника. Сначала Каспар решил, что это означает Лихоросль, но теперь стало ясно, что он ошибся, и у этого знака куда более глубокий смысл. Может быть, третья доставляющая руны, Хуатэ – Боярышник, несущая значение девственности и воздержания, означает Деву? Хоть Каспар и думал раньше, что это роль руны Беорк… Юноша раздумывал надо всем этим, но так и не мог прийти к логическому заключению. Ему попросту не хватало знаний.
Он не мог идти быстро и опирался на посох. Таким образом путники медленно продвигались вдоль побережья, пугая чаек и топорков, то и дело взлетавших с утесов из-под самых ног. Перрен шагал чуть впереди остальных; внезапно он поднял руку в предостерегающем жесте и подался назад.
– Там, впереди, в долине люди. Их много. Опустившись на колени, они заглянули вниз, в лежащую перед ними каменистую долину, ведущую прямо к морю. Урсула вскрикнула.
– Медведи! Там мои медведи!
Четырех бурых медведей, упиравшихся что есть сил, тащили вперед за ошейники. Целые отряды людей с трудом волочили их за цепи и погоняли сзади. То и дело щелкали бичи.
– Он там! Он близко! – заверещал Папоротник во весь голос, возбужденно вскакивая на ноги.
Его высокий голосок прозвенел по всей долине, и люди внизу завертели головами. Каспар сбил лёсика с ног и оттащил со всеобщего обозрения.
– Овиссийские пастухи и кеолотианцы, – подытожил Каспар. – Равное количество тех и других. Кеолотианцы – жестокий народ. Должно быть, это они забирают медведей. Я слышал, они едят медвежатину, это у них считается деликатесом…
Он осекся, взглянув на искаженное лицо Урсулы.
– Не говори при мне об этих убийцах!
– Так, значит, волкочеловек воссоединился с охотниками Мамлюка, – размышлял Каспар вслух. – С ним не меньше сотни людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179