Центральная власть, изнемогавшая всегда под падавшими на ее плечи
задачами, всегда берегла свои силы для выполнения важнейшей задачи — борьбы с
историческими врагами русского народа и всегда охотно организовывала на местах
различные формы самоуправления. Свою политическую мощь самодержавие черпало в
широких формах самоуправления, на которое оно опиралось. С утверждением
самодержавия, как верховной власти, она всегда пользовалась как силой
национальной аристократии, так и силой демократических слоев страны, умеряя
чрезмерные притязания каждого слоя во имя национальных идеалов.
Ключевский в своем "Курсе Русской истории", отдавая неизбежную дань
идейным заказам Ордена Русской Интеллигенции, весьма произвольно ретуширует
характер земского самоуправления в Московской Руси, которую он, как и многие
историки недолюбливает и относится к истории ее весьма пристрастно. Но и он
признает, что Земская Реформа проведенная Иоанном Грозным "состояла в попытке
совсем отменить кормления, заменив наместников и волостелей выборными
общественными властями, поручив самим земским мирам не только уголовную полицию,
но и все местное земское управление вместе с гражданским судом". (Курс Русской
истории. Лекция XXXIX)
Замена государственных чиновников выборными властями была проведена не
путем приказа сверху, а самым демократическим путем. Новый порядок управления
народился постепенно, только там, откуда поступали просьбы заменить наместников
и волостелей выборными лицами. Только после завоевания Казани, когда опыт
введения самоуправления везде оказался удачным, земское самоуправление, как
сообщает Ключевский "решено было сделать повсеместным учреждением предоставив
земским мирам ходатайствовать об освобождении их если они того пожелают от
кормленщиков". "Отсюда видно, — пишет Ключевский, — основания или условия
реформы. Переход к самоуправлению предоставлялся земским мирам, как ПРАВО и
потому не был для них обязателен, отдавался на волю каждого мира".
После же Петровской революции "Непосредственное обращение народных
учреждений и отдельных лиц к верховной власти сокращено или упразднено.
Московские люди могли просить, например, об удалении от них воеводы и назначению
на его место их излюбленного человека. Для нынешней "губернии" это невозможно,
незаконно и было бы сочтено чуть не бунтом. Да губерния не имеет для этого и
органов, ибо даже то "общественное" управление, какое имеется повсюду — вовсе не
народное, а отдано вездесущему "образованному" человеку, природному кандидату в
политиканы, члены будущего, как ему мечтается, парламента" (Л. Тихомиров.
Монархическая Государственность).
Помещики из Государевых Служилых людей, постепенно превратились в
преследующих главным образом свои эгоистические цели рабовладельцев. При чем
самые крупные из них только числились русскими, а духовно часто это были люди
совершенно оторвавшиеся от русского народа. Их духовной родиной был Запад.
Большинство из русских аристократов все были духовно преданы какой нибудь
"иностранной короне". Для одних были кумиром французы, для других немцы, для
третьих англичане.
Получилось очень странное и опасное положение: Россия оказалась без
русской аристократии. В усадьбах и имениях, в аристократических особняках жили
люди говорившие на иностранных языках, одевавшие одежду иноземного покроя,
увлекавшиеся Вольтерами и Гегелями. Меньше чем через сто лет после сделанной
Петром I революции в России создалось почти такое же положение, которое
описывает Вальтер Скотт в своем романе "Айвенго". Повсюду в замках сидят чуждые
народу норманы и пользуются трудом побежденных шотландцев. Основное отличие
средневековой допетровской России от большинства стран средневековой Европы
заключалось в том, что ее высший слой произошел не из числа завоевателей чужой
по духу расы. Средневековая Русь не знала благородных чужеземцев. При Николае
Первом такие чужеземцы были. Это было дворянство, после жалованной грамоты
дворянству, из служилого класса, каким оно было в Московской Руси,
превратившееся стараниями Екатерины П в класс рабовладельцев, чуждый русскому
крестьянину, которым они владели по всем правилам европейского крепостного
права.
Положение в России создалось очень странное, очень ненормальное и очень
опасное. К началу царствования Николая I русский народ напоминал связанного
богатыря. Крепостное право, всякого рода препятствия, воздвигаемые бюрократией
лишали его возможности проявлять какую-либо инициативу.
К моменту восшествия Николая I на престол, от широко развитых форм
самоуправления, существовавших в Московской Руси, остались только жалкие ростки.
Самоуправление было вытеснено чиновником. Россией в эпоху Николая I управляли
"двадцать тысяч столоначальников". "Общество в 30-х годах, около времени 8-ой
ревизии 1836 года, имело такой вид: из всего населения Европейской России, без
Царства Польского и без Финляндии, но с Сибирью в 50 миллионами душ обоего пола,
сельское население решительно преобладало численностью над остальными классами и
составляло массу в 45 миллионов, из них около 25.000.000 было крепостных
крестьян и около 20.000.000 государственных или казенных крестьян, считая в том
числе и крестьян удельных, по закону 5 апреля 1797 г. отписанных на содержание
императорской фамилии. Остальное население в 5.000.000 состояло из дворянства,
духовенства, чиновничества, гильдейских граждан, мещан и прочих низших классов
городского населения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12