В знакомой нам книге на одной из страниц черным по белому, притом без знак
ов восклицательных и без выделения жирным шрифтом, было написано:
«В церкви два престола: в холодной Ц в честь Покрова Пресвятая Богороди
цы, в теплом Ц приделе Ц во имя святых мучеников Флора и Лавра. В приделе
иконостас поставлен из упраздненной деревянной церкви, старинный, с ико
нами греческого письма».
Сейчас приедем, думалось про себя, а церковь цела. Она, конечно, закрыта, но
здание возвышается посреди села, и в здании, скажем, склад. Если клуб, или м
агазин, или пекарня, или гараж, или пункт сдачи молока, или столярная масте
рская Ц это хуже. А еще много раз бывало так: увидишь издалека красивую це
рковь, стоит на холме как игрушка. Свернешь с прямой дороги, подберешься п
оближе и увидишь, что церковь Ц только внешняя форма. В стенах проделаны
большие проемы, и где была дверь, там тоже большой проем. Церковь держится
на углах, как на четырех кургузых колоннах. Войдешь под своды, разглядишь
остатки настенной живописи и услышишь, как ветер свистит в окошках звонн
ицы. От церкви, ибо стоит на высоком берегу реки, вид во все стороны на двад
цать километров. Вдали стоят, белеются среди летней синевы другие колоко
льни и церкви, но и там свистит точно такой же ветер.
Когда в церкви кинотеатр, магазин, пекарня, гараж, пункт сдачи молока, то в
ней заведомо не осталось ничего церковного. Настенная живопись заштука
турена, а по штукатурке побелено.
В одной церкви устроили учебную мастерскую для ремесленников и сделали
так: всю утварь и все иконы сложили в алтарь и отгородили его от остальной
церкви капитальной бревенчатой стеной. Стену обшили тесом, поверх теса н
аклеили желтенькие обои. Мы так разбередили местное начальство ремесле
нного училища, так расписали возможные сокровища, замурованные ими, что
они готовы были взломать капитальную стену, но все же мы не очень настаив
али, и стена осталась цела. Так и неизвестно до сих пор, что хранится за ней.
Но это редкий, исключительный случай, Обычно если уж магазин или гараж, то
никаких признаков церкви, а не то чтобы сохранившиеся старинные иконы.
Колхозный склад Ц другое дело. Вот сейчас приедем в село, где цел иконост
ас древнего греческого письма, а в церкви Ц склад. Найдем кладовщика, он о
ткроет нам бывшую церковь, разрешит ее осмотреть. В главном, зимнем здани
и ничего не осталось, разве что под самым куполом перекосившееся распяти
е. Но и то в свое время накинули петлю из веревки и сдернули. Но вот мы заход
им в придел во имя Флора и Лавра. В приделе полутемно. Пустые бочки и ящики.
И вот мы видим весь черный, перенесенный из упраздненной деревянной церк
ви иконостас старинного греческого письма: «Флор и Лавр», с табуном лоша
дей. Сейчас все лошади черные, все краски сравняла почерневшая олифа, но к
огда реставратор промоет, то кони будут и белые, и вороные, и красные, а фон
будет Ц по-гречески Ц золотой.
Погоди еще радоваться, говоришь сам себе. Склад лучше, чем магазин, но ведь
большинство церквей разобрано на кирпич. Ты сначала подумай, что ты буде
шь делать, если найдешь целый иконостас греческого письма. Вероятно, при
дется дать телеграмму в Третьяковскую галерею. Давай разберемся, что зна
чит старинный и что значит греческого? Старинное, греческое Ц это значи
т XII, XIII век. А как они сюда попали, иконы греческого письма? Вероятно, из Сузда
ля. Суздаль здесь близко. Сначала иконы стояли в какой-нибудь суздальско
й церкви, потом церковь перестраивали. К этому времени появились свои, до
морощенные иконописцы и даже (как потом определили) суздальская школа жи
вописи. В новую церковь захотели поставить новый, сияющий свежими краска
ми иконостас. Старый, потемневший и несколько чуждый все-таки русскому с
ердцу, решили упразднить. Ну, а мужики из села, в которое мы сейчас едем, это
т иконостас у суздальцев купили или просто подобрали и оснастили им дере
вянную церковь.
Когда деревянную церковь меняли на каменную, то византийский иконостас
поставили в придел, чтобы не портил своим темным видом нового храма. Там м
ы его сейчас и обнаружим. Дадим телеграмму в Третьяковскую галерею. Нево
зможно было бы держать в частных собирательских руках целый иконостас в
изантийского письма. Вот только хорошо бы оставить себе «Флора и Лавра»
с лошадками. За наше старание, за то, что докопались, доехали, нашли, за наш э
нтузиазм и за нашу дотошность. Одного «Флора и Лавра», остальные, Бог с вам
и, пусть берет себе Третьяковская галерея. Невозможно, чтобы целый иконо
стас XII века… Там ведь и «праздники», там и деисусный чин, там и другие иконы
. Может быть, даже «Георгий» или «Архистратиг Михаил».
За поворотом дороги неожиданно открылось село, в которое мы стремились.
Поверх домов и деревьев выглядывал купол церкви, увенчанный покосившим
ся крестом. Не разобрана церковь на кирпич, одно это можно считать удачей.
Терпения искать кладовщика у нас не хватило. Мы остановили первую житель
ницу села, она шла с колодца с полными ведрами воды, и начали у нее расспра
шивать.
Ц Нет, граждане, ничего там внутри не осталось. Как закрыли церковь, так в
се иконы и вывезли.
Ц Не помните ли, куда? Может, были разговоры в свое время: так, мол, и так, пов
езли в музей.
Ц На кормушки. Бывало, Ц женщина перешла на мистический шепот, Ц бывал
о, станешь лошадям корм давать, наклонишься над кормушкой, да и отшатнешь
ся Ц жуть! Из кормушки на тебя либо Христос, либо Богородица смотрит. Лики
строгие, глаза большие, жуть-то и возьмет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62