Время от времени и тоже вразброд люди поднимали оружие Ц винтовку, кара
бин или автомат Ц и, потряхивая им над головой, приветствовали таким обр
азом стоящих на Мавзолее руководителей государства.
Постепенно я понял их походку. Она была вовсе не ленивой. Она была независ
имой, полной достоинства и глубокой сдержанной силы. Это шли хозяева гор
ода, победители, шел народ. Нет боязни, что собьешься с ноги или потеряешь
строй. Нет и стремления как можно выше поднять ногу, как можно сильнее уда
рить ей о брусчатку, как можно резче повернуть голову в сторону генерала.
Идет себе пожилой человек, идет под тысячами глаз, идет, как ему удобно, ка
к ходил он по тайным балканским тропам. Оружие при нем. Он поднимает его дл
я приветствия. Идут его друзья. Их много. Они в редком шахматном порядке за
няли всю площадь. И если любую воинскую часть можно одной командой повер
нуть направо, налево или даже кругом, то как повернешь этих людей, каждый и
з которых есть отдельный характер, отдельная личность, а все вместе они о
бъединены идеей, они Ц сила, партизаны, в конечном счете народ.
…Смотришь теперь, спустя восемь лет, на план ненаписанной книги, и не всег
да даже вспомнишь, что означает та или иная фраза. Например, я долго недоум
евал, к чему у меня записано: «Красивые ли русначки в Мариуполе?»
Потом-то вспомнилась яблоневая (как если бы в райском саду) дорога. Груды
яблок по сторонам. Ветви, отягощенные плодами. Яблоки падают прямо на асф
альтированное шоссе и раскалываются при падении. Иной раз яблоко стукне
тся о верх машины или упадет на капот. Сады одной деревни сливаются с сада
ми другой, охватывая всю Кюстандильскую котловину. Ни заборов, ни сторож
ей, ни собак, ни воришек. Груды яблок, яблони, осыпанные плодами, асфальтов
ое шоссе, пробегающее через грандиозный, на десятки километров раскинув
шийся сад.
Мы подошли к крестьянкам, убирающим яблоки, и разговорились. У одной моло
дой болгарки (надо ли говорить, что у нее черные большие глаза, черные воло
сы и яркий румянец сквозь смуглую кожу) муж уехал в Советский Союз, в Мариу
поль, не то на практику, не то на курсы по сталелитейному делу. И вот уж живе
т там, в Советском Союзе, третий месяц. Болгарка, вроде бы шутя, но с затаенн
ой тревогой раза три переспрашивала у нас: красивые ли русначки в Мариуп
оле? Мы постарались убедить ее, что рядом с ней померкнет любая русначка. Н
о не знаю, добились ли успеха, потому что, когда прощались, она еще раз захо
тела уточнить: светло-русые ли русначки живут в Мариуполе или тоже все бо
льше темные, как здесь, в Кюстандильской котловине?
Или вот еще два слова: «Собиратель музея». В городе Котеле попали мы в необ
ыкновенный музей. Народный учитель Василий Георгиев (когда мы были, ему и
сполнился 81 год) еще в молодости увлекся собирательством. Страсть собира
тельства у него не сузилась до одного, целенаправленного, так сказать, пу
чка или луча, когда человек собирает либо марки, либо старинную утварь, ли
бо живопись, либо мало ли еще чего.
Василий Георгиев собирал все. Насобирал в конце концов столько, что колл
екцию пришлось оформить как городской музей, и теперь все это доступно д
ля обозрения. Василий Георгиев в музее директор.
Ископаемые наконечники стрел и копий, тысячи насекомых, гербарии, гранди
озная коллекция птичьих яиц, сотни чучел птиц, рыб и животных Ц вся местн
ая фауна, образцы горных пород и руд, то есть попросту камни, подобранные в
окрестных горах.
Особую линию занимают всякие несообразности и отклонения от нормы. Тут с
обирателем владела психология кунсткамеры, и он шел у нее на поводу.
Ягненочек о двух головах, ягненочек о восьми ногах. Цыпленок о двух голов
ах, галка о трех ногах, крыса о двух хвостах… На совсем особом месте стоит
плавающее и спирту женское сердце, пронзенное широким кинжалом.
Дело в том, что все женщины в Котеле раньше были заняты ковроделием. Мужчи
ны же, напротив, уходили па всю зиму с отарами овец к морю. За долгие зимние
месяцы, значит, появлялись, накапливались поводы для мужской ревности. В
результате Ц пронзенное ножом сердце в музее Василия Георгиева.
О внешности собирателя у меня записано в старой тетради: «Седой ежик». Зн
ачит, в то время мне хватило бы этой детальки, чтобы восстановить весь обл
ик человека. Теперь этот «седой ежик» для меня пустые, мертвые слова. Ниче
го не вижу я за «седым ежиком».
Все же поездка у меня была Ц не развлечение, а, напротив, деловая командир
овка, и я должен был кое-что обязательно написать по горячему следу. Я зап
исал несколько встреч с людьми разных профессий на дорогах Болгарии. Все
го получилось 10 зарисовок.
Для того чтобы закончить с этой поездкой и чтобы можно было получить пре
дставление о характере зарисовок, я рискну возвратиться хотя бы к трем и
з них.

СТАМЕН СТРОИТ ДОМНУ

Болгар, живущих по деревням вокруг Софии, зовут шопами. Это не племя, конеч
но, как не племя наши, например, пошехонцы. Но так же, как у пошехонцев, есть
у шопов в характере черточки, которые выделяют их. Прежде всего, шоп во все
м сомневается. Если ему предлагают какую-нибудь переустройку, он дольше
других будет скрести в затылке и прикидывать, что к чему. Но это не из осто
рожности: все скажут, что шопы храбрые солдаты. Шоп сделает такой вид и так
поведет себя в разговоре, что подумаешь сначала: а может, у него не все дом
а? Но вскоре заметишь, как светится в глазах яркий огонек лукавства и смек
алки. У шопов с прочим населением установились иронические отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41