— Замечательно! — воскликнула Веда. — Полиции и в голову не придет искать нас здесь. Мы в безопасности, дорогой!
Понадобилось пару дней, чтобы привести наше гнездышко в порядок. За работой мы совсем забыли и о Бретте, и о полиции, которая повсюду разыскивала нас. Поздно вечером мы валились с ног, забывая даже послушать радио.
В конце второго дня, когда, окончив работу, мы сидели в сумерках заходящего солнца, Веда предложила послушать последние новости.
— Мы совсем забыли про действительность, живем, как будто нам ничего не угрожает, — напомнила она.
Я направился к навесу, где мы поставили машину, принес приемник и настроил на нужную волну.
Мы прослушали кучу новостей, не имеющих к нам никакого отношения. Переключив приемник на Сан-Франциско, мы целый час внимали джазовой музыке, но никаких интересующих нас сообщений не передавали.
— Пусть приемник работает, — сказала Веда, — я пока пойду приготовлю ужин.
Я сидел и слушал радио, пока Веда возилась с ужином. Каждый раз, когда музыка прерывалась и наступала томительная пауза, я напрягал слух, ожидая, что вот сейчас будут говорить о нас, но ничего подобного, звучала новая музыка, все забыли о Флойде Джексоне, словно меня вовсе не существовало.
— Вот видишь, — обратилась она ко мне, — о нас забыли. Держу пари, что и, в газетах о нас ни строчки.
Когда совсем стемнело, с океана подул прохладный ветер, я выключил приемник и направился в дом.
Веда развела в камине огонь и сидела неподвижно, наблюдая, как языки пламени лижут поленья.
Было уютно и тепло сидеть и смотреть на ее лицо, освещенное пламенем. Внезапно я подумал, что, пожалуй, впервые почувствовал прелесть семейного уюта, и это незнакомое прежде чувство томительной негой разлилось по всему телу.
Я многое повидал и совершил в своей жизни: лгал, мошенничал, хитрил, зарабатывал, тратил и проигрывал деньги — одним словом, жил на полную катушку. Все это происходило изо дня в день, всегда одно и то же, сколько я себя помню.
За тридцать лет сменил массу мест, женщин, даже вспоминать неохота. Это были прочитанные страницы моей жизни… Шантаж, легкие деньги, много спиртного, много препятствий на пути. И всегда оправдание: я прежде всего, я!
Передо мной, как на экране, возникали забытые и полузабытые лица женщин… Смех, девушка с сигаретой в холеных пальцах, длинные ноги, разорванное платье, неуловимый запах, ногти, впивающиеся мне в плечо, волосы под моими руками, волосы темные, серебристые, белокурые, рыжие… И шепот: «Ты всегда груб с женщинами», «Есть вещи, которые мужчина не делает. Он не берет денег от женщин». Озадаченность. Неужели мне не верят? Скрытый смешок, когда не верят и не любят… Легко соглашается, пряча деньги в карман. Это конец. «У нас нет ничего общего, грязная скотина!» Руки, ощупывающие карманы моего пальто. Попытка занять деньги у ростовщика. Пустые карманы. Нужда, презрение, шантаж… А теперь убийство. Все ниже и ниже, наверх уже не подняться. «Убить, как бешеного пса!» Убийца! Всем патрулям разыскивать для допроса. Выражение удивления в мертвых, пустых глазах. Маленькая дырка посреди лба. «Если тебя поймают, убьют!» — «Мне все равно». — «Ты для меня все!"
— У нас скоро кончится провизия, — сообщила Веда. Звук голоса заставил меня вздрогнуть.
— Что ты сказала?
— У нас скоро кончатся продукты.
Я не подумал об этом. Я почти ни о чем не думал с тех пор, как поселился здесь. Но как только она вернула меня к действительности, я почувствовал тревогу.
— Завтра поеду в Альтадену, — проговорила она, протягивая руки к огню.
— Нет, — ответил я, — пропитание должен добывать мужчина. Она посмотрела на меня через плечо и улыбнулась:
— Не спорь, Флойд. Ведь меня не ищут. Я всего лишь твоя спутница. Если поеду одна, никто не обратит внимания.
— Нет, — уперся я.
Мы долго спорили, и никто не хотел уступать. Потом она встала и сказала, что хочет спать.
— Ты не поедешь в город? — спросил я.
— Иди ложись.
На следующий день я попросил ее составить подробный список вещей и продуктов.
— Я поеду сразу же, как только нарублю дров. Не волнуйся. Все будет хорошо.
Когда я вернулся, на столе лежала записка: «Вернусь скоро. Не беспокойся. Люблю. Целую».
Вот тогда-то я понял, насколько она дорога мне. Я отправился вслед за ней по каменистой дороге. Но, дойдя до основной дороги, отказался от мысли догнать ее.
Вернувшись в хижину, я стал ждать. Это был самый длинный день в моей жизни. И когда солнце село за горизонтом, а ее все не было, я готов был вскарабкаться на дерево и кричать что есть мочи. Но, услышав шум мотора, я облегченно вздохнул.
Когда Веда вышла из машины, я обнял ее и прижал к себе. Мне ничего не нужно было говорить, она и так все поняла.
— Мне очень жаль, Флойд, что заставила тебя волноваться, но я должна была удостовериться, что за мной нет слежки.
— Все нормально?
— Да. Я привезла сигареты, виски и провианта на целую неделю. И еще газеты.
В ее голосе послышалось что-то такое, что заставило мое сердце учащенно забиться. Но я ничего не стал ей говорить, пока мы не разгрузили машину.
Когда последний пакет оказался в хижине, я запер дверь и посмотрел на Веду. Она выглядела бледной и уставшей.
— Они думают, что мы прошли сквозь кордон, — сказала она, раскладывая продукты. — Они считают, что мы в Мексике.
Я просмотрел газеты. Произошла крупная авиакатастрофа, и все первые страницы были посвящены ей. Убийство Бретта переместилось на третью полосу. Как Веда и говорила, газеты твердили, что мы в Мексике. В них сообщалось, что Бретт взял из банка двадцать пять тысяч и следы их не найдены. Они считали эти деньги мотивом преступления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58